Готовить я мало что умела. Нет,
пельмени или макароны — пожалуйста. Ну, омлет там или яичницу,
блинчики опять же — это тоже легко. Супчик знала, как делать, крупу
сварить. С чем-то более трудоемким было сложнее. По книге рецептов
— запросто, хотя гарантировать, что получится вкусно, не могла.
Сама по себе, не имея четких инструкций, — извините, этому я не
успела научиться. У нас дома все готовила мама, причем так вкусно,
что ни у меня, ни у папы и мысли не возникало самим
экспериментировать.
— Давай, — ушла я от ответа. Сначала
посмотрю, что имеется в наличии, а там видно будет.
В общем, пришлось нам с напарником и
Марвелу есть омлет. А я сразу говорила! Придумали тоже, боевого
мага заставлять готовить отвратительных октоногов с щупальцами и
клешнями.
День прошел никак. Я успела
вздремнуть, пока варила эту жуть с клювом, а вот Карел сдулся сразу
после обеда. Ему-то еще на рынок пришлось ходить. Так что он клевал
носом уже за чаем. Марвел быстро поел, пробурчал что-то
невразумительное и умчался по своим, несомненно очень важным,
делам, а я осталась в обществе раскоряченного на большом подносе
октонога, засыпающего Карела и горящего энтузиазмом Рида. Он,
кстати, с нами не ел. Сказал, что ему не требуется обычная
пища.
Отправила я напарника отдыхать, а
сама осталась на кухне, чтобы убрать весь тот разгром, что мы
учинили, пока ловили «еду». Рид задавал вопросы о том, как все
происходит в ВШБ, смеялся над моими историями и подсказывал, что
куда убрать. Периодически в кухню «заглядывали» Левая и Правая
руки. Переминались на пороге и удалялись.
После уборки Рид провел для меня
экскурсию по дому. Он оказался очень говорливым и общительным,
даром что встретил нас поначалу столь нелюбезно. Время приближалось
к вечеру, и я уже озадачилась, чем же нам питаться на ужин, но тут,
к моему величайшему облегчению, прибыла экономка. Услышал о ее
приходе Рид, уж не знаю как. Он замер в воздухе и заявил:
— О! Ларисса вернулась! Идем
знакомиться.
В холле высокая миловидная женщина
лет тридцати пяти на вид отчитывала за что-то Левую и Правую. Как и
в чем могли провиниться кисти рук, для меня, право слово,
неразрешимая загадка. Как они слушали — еще более непостижимая
головоломка. Но они понимали высказываемые им претензии и даже
шаркали пальцами по полу, изображая раскаяние.