Я наблюдал, как серые многоэтажки сменяются унылыми оврагами, заправками, другими многоэтажками и отсчитывал в голове остановки. Моя была седьмой. А бабка все это время бесцеремонно пялилась на меня. Так, наверное, смотрят на негров где-нибудь в северной провинции, готовясь то ли плюнуть в рожу, то ли вовсе по нему заехать. И я тоже пытался смотреть бабке в глаза, но они, потерявшие уже всякое воспоминание о цвете, были слишком дикими. Мне казалось, вот-вот она откроет рот и что-нибудь крикнет или скажет хотя бы, поэтому я готовился отстраниться как можно дальше на тот случай, если вместе со словами в меня полетит и ее слюна.
– «Отче наш» знаете? – все-таки спросила женщина, но как-то спокойно и заискивающе и уже предвкушая мой грешный ответ, протянула вперед бумажку, интимно наклонившись. Она пыталась изобразить одряхлевшими по выслуге лет мышцами улыбку на лице, но то еще больше покрылось змейками морщин и складок. – Это хорошая молитва. Ее Иисус Сам написал. Берите-берите, – и еще настойчивее стала махать исписанной бумажкой.
Уже несколько месяцев как я пытался избегать всяких контактов с людьми – разговаривать мне становилось все труднее, а необходимости в этом я видел все меньше. Но, несмотря на мои желания, бичи все также просили у меня денег или сигарет, а святоши всевозможных религиозных домов пытались затянуть в свои лона. Обсуждать Бога в троллейбусах и подъездах мне казалось пошлым, хотя раньше этим я баловался постоянно. И поэтому бумажку с молитвой я не брал, а монашка уже не тыкала ей мне в лицо и стала копошиться в одной из своих огромных сумок. Сейчас достанет огромный крест и раскроит мне голову – думал я – будет бить, пока не лопнет моя черепная коробка и не появится повод прочитать не одну хорошую молитву. Затем она еще проедет несколько остановок, как раз до подходящего храма, и спокойно выйдет, все так же улыбаясь, как это умеют делать только упавшие в божественный омут женщины возраста дикой тоски. Но бабка ничего сделать не успела: в салон вошли две женщины, фигурами немного напоминавшие американок, в специальных костюмах и с компостерами в руках.
– Предъявляем оплату за проезд!
Нет, явно не американки, хотя вполне возможно, что увлечены достижениями заморской культуры. Я протянул свой проездной контролерше, подставившей валидатор.