Прислушавшись к тихому урчанию в
животе, я кивнул сам себе и, спустившись по широкой лестнице, вышел
во двор, где уже ждала меня служанка в накинутой на голову чадре с
подносом, полным еды, в руках.
Подозрительно оглядев парочку
стражников неподалёку, я приказал:
- Гюльчатай, покажи личико.
Та опустилась, ставя поднос на
каменный бортик, и откинула чадру вверх, показывая бледное от
страха лицо с лихорадочно блестящими глазами.
Я кивнул, позволяя опустить
непрозрачную ткань. Ну а что вы хотели? А вдруг там вовсе не
Гюльчатай, а самый что ни на есть Абдулла? Мне неожиданности не
нужны.
Взяв еду, служанка покорно пошла
вслед за мной, но, посторонившись при входе, я пустил её вперёд,
ещё раз бдительно обозрев окрестности. Зайдя следом, тут же
восстановил плетение на двери. Сказал нерешительно замершей у
подножия лестницы девушке:
- Иди, не бойся, путь я
расчистил.
Пока мы шли до спальных покоев, я
методично восстанавливал плетения за своей спиной. Пусть было нудно
и муторно повторять такую процедуру по три раза на дню, зато не
страдала безопасность, что куда важней.
Зайдя внутрь, я дождался, пока
служанка расставит блюда на столе, снимет чадру и, опустив взгляд
вниз, скромно сядет на краешек подушек.
Зухра, как и Зульфия, не выдержала
психологических нагрузок, и ко мне уже третий день подряд приходила
эта новая черноволосая девица, безропотно пробуя все блюда и
отвечая на вопросы.
Звали её, конечно, не совсем
Гюльчатай, но очень похоже, и я, не слишком заморачиваясь с
запоминанием, просто переделал на привычный слуху манер, вспомнив
культовое “Белое солнце пустыни”.
Девушка не возражала.
- Так, что тут у нас? - присел я
чуть поодаль, так, чтобы, если она решит пырнуть меня чем-то
острым, ей бы пришлось для этого вставать и тянуться ко мне, теряя
время. - А попробуй-ка вот этот плов, - показал я ей пальцем, - вот
отсюда, отсюда и отсюда.
Дождавшись, когда служанка покорно
возьмёт пальцами из трёх наугад выбранных мною мест в блюде и
съест, я быстро, следя за руками девушки, пока она ничего туда не
подсыпала, пододвинул плов к себе.
- И компотик отпей, пожалуйста, то
есть сорбет. Ага, хорошо.
Так она перепробовала все блюда, и
я, дождавшись, когда истечёт положенный срок, принялся с аппетитом
всё поглощать.
Посматривая на всё так же неподвижно
сидящую Гюльчатай, сполоснул пальцы в чаше с водой,
поинтересовался: