— Устал я чего-то, — пришлось мне признаться старосте,
чтобы попытаться уйти спать. Настроение было совсем не праздничным,
чёрт бы побрал этого отца Савву с его неожиданными просветлениями и
откровениями. А люди за столом были достаточно опытными, я мог и не
пытаться их обмануть своим натужным весельем. Слабоват я был против
них в своём жалком лицемерии, и лучше мне было уйти. — За штурвалом
весь день, в отличие от этих обалдуев. С устатку выпил, и сил нет
никаких, спать хочется. Не взыщите, мужики.
— Да чего там! — шумно раздалось со всех концов стола,
сочувственно и вразнобой. — Даже не думай, с устатку-то оно
конечно, всякого свалит. Уж мы-то это как раз хорошо
понимаем!
Староста оглянулся, поманил к себе пальцем девчонку, судя
по чертам лица, свою сродственницу, и меня принялись собирать в
путь. Пришлось выпить на ход ноги полную в этот раз до краёв
стопку, сказать обществу несколько благодарственных слов и еле-еле,
содрогаясь, отговориться от второй. В здоровую миску девчонка ловко
накидала мясных и легких закусок, сунула туда солёный огурец и
немного квашеной капусты, и положила сверху два ломтя чёрного
хлеба. Всё это она взяла с собой, а мне сунула кувшин литра на два
с клюквенным морсом и пустой стакан.
— Вдруг захочется! — решительно перебила она мои вялые
отговорки. — А то, может, пива? Чтоб сон нагнать?
Я неосторожно задумался, соблазняемый перспективой, и в
результате вышел в путь с двумя здоровенными кувшинами в
руках.
— С ней не балуй! — на всякий случай погрозил мне пальцем
староста. — У неё кузнец в женихах!
Я лишь закатил глаза вверх и покрутил головой, а потом
вспомнил свои подвиги у Хельги и всерьёз встряхнулся. Девчонка
ухватила меня за локоть и поволокла за собой, приняв моё
раздражение на себя и на долгие сборы. Галопом мы заскочили в дом
старосты, галопом она застелила постель, накрыла стол на тумбочке у
кровати, и так же галопом выскочила, а я наконец остался один.
Усевшись на кровать, с удовольствием выпил пива, выпил морсу,
сжевал чего-то из тарелки, задумался было, и даже не заметил, как
заснул.
Проснулся я, когда хорошо так рассвело, выспавшись вволю.
По дому старосты уже бегали егочадыи
домочадцы, деликатно сдерживая себя, чтобы никого не разбудить, но
неизбывная домашняя работа кипела вовсю. Готовили богатый завтрак,
переговариваясь между собой вполголоса, обихаживали скотину,
которой были до лампочки все эти ваши праздники, чего-то мыли и
тёрли, и я немного застыдился своего долгого сна. Но старосту тоже
было не слыхать, поэтому я успокоился.