― Прекрати, няня, ― мне было стыдно и
смешно одновременно, ― что за глупости ты говоришь? Гай подавился
костью, а я ему помогал избавиться от неё, только и всего.
Она подошла к нам и весело потрепала
обоих по щекам.
― А чего тогда покраснели, а? Да
ладно, пошутила я. Идите оба в комнату Барри и ждите там, Князь
сейчас придёт.
Мы переглянулись. Эта новость нас не
обрадовала, но деваться было некуда, пришлось плелись назад.
По дороге Гай ругался на чёртову
кость, что чуть не проткнула ему горло, и на глупую старуху,
несущую всякую чушь. Я молчал, думая, как долго на этот раз будет
вопить отец, обвиняя меня во всех своих бедах. Интересно, знал ли
он, что на самом деле стало причиной моей ужасной
болезни?
Эти размышления были прерваны стуком
трости об пол и скрипом деревяшки, уже много лет заменявшей отцу
ногу. Мы с Гаем быстро опустились на колени, склонив головы и
покорно ожидая разрешения Князя встать. Он прохромал в мою комнату,
даже не взглянув на нас, и плюхнулся в большое резное кресло.
― Очухался, наконец, сын? Что ещё за
моду взял, словно девица, сутками валяться в кровати? ― его голос
сегодня звучал как-то особенно сухо и зло.
Я молчал, по опыту зная, что так
будет лучше. Надо было дать отцу хорошенько «проораться». Он
сердился, и я тут был не при чём. Отец никогда не рассказывал мне о
государственных делах, словно специально стараясь держать подальше
от этого, чем вызывал неодобрительные разговоры придворных. Меня
считали чуть ли не умалишённым, раз отец не доверял мне в делах.
Это было странно, кое-кто, правда, говорил, что Князь просто не
верит, что его младший сын доживёт до совершеннолетия, и поэтому
ищет другого наследника.
Всё о жизни при дворе и в стране, мне
было известно исключительно со слов Али. Я и сам считал, что отец
слишком меня оберегает, хоть и был его единственным выжившим
ребёнком. Постоянно пряча меня от жизни, он делал хуже нам обоим.
Но я не смел сказать ему об этом, потому что до дрожи боялся своего
отца…
Князь внезапно переключился на
Гая.
― Я слышал о тебе много плохого,
ученик мага. Но, несмотря на это, доверяю самое дорогое, что у меня
есть ― сына. Не буду много говорить, просто запомни: день, когда
погибнет Барри, станет последним и для тебя. Ты понял? ― и он
приподнял в угрожающем жесте свою трость.