- Да, моя девочка. Для меня вы обе, вместе с бабушкой сгорели в своём доме. А теперь загадывай желание. Задувай свечи. А я, пожалуй, налью себе чего-нибудь покрепче и расскажу кое-что о том, что такое мать, похоронившая своего ребёнка.
Я свесила ноги с кровати, склонилась над тортом.
- Как звали мою бабушку? По-настоящему?
- Зверева Анна Куприяновна, - вернула она на нижнюю полку столика бутылку. И подняла стакан с виски. - Давай, давай, загадывай!
«Хочу... Чёрт побери! - зажмурилась я, набирая в грудь воздух. Но это ведь глупость - задуть свечи? Полная ерунда. Так почему бы не помечтать? Я ведь правда этого хочу. И всегда хотела. - Хочу быть женой Армана Чекаева!»
От сильной струи воздуха, что вырвалась из лёгких, все свечи погасли.
И вдруг зазвонил телефон.
Я смотрела на мать, не понимая, почему она не берёт трубку.
- Это твой, - в ответ пожала она плечами.
И я с недоумением уставилась на незнакомый номер.
«Ну давай же, Зверёк! - уговаривал я телефон. - Ответь, девочка!»
Понятия не имею, что я ей скажу. Понятия не имею, зачем звоню.
Но я третий день места себе не нахожу. И никакие вековые леса, горные пики и альпийские луга без кенгуру меня не успокаивают. А с того момента как Валентиныч скинул мне её номер, я уже раз десять открыл телефон, пока всё же решился.
Я машинально чертил пальцем по шершавой плитке бортика бассейна и слушал длинные гудки. Долго, пока механический голос не сообщил, что «абонент не отвечает». Как будто я сам не понял. Но перезванивать не стал - вернулся Эбнер.
Невысокий, полноватый, мешковатый даже в купальных плавках, Эбнер был из тех людей, что словно всегда были пожилыми, но при этом не старились. Я знал его без малого лет восемнадцать, или чуть больше, и всегда он выглядел помятым, отёчным, будто с вечного бодуна, и обманчиво безобидным. Разве что тогда седины было меньше, а теперь он стал белый как лунь. Эдакий комиссар Мегрэ в исполнении Жана Гобена или Леонов в «Джентльменах удачи». Выпивоха-добряк, только с подозрительно пытливым взглядом. А ещё под неказистым фасадом скрывались феноменальная память и недюжинный умище. Мой главный консультант, учитель, крупнейший аукционный специалист и человек, благодаря авторитету и связям которого, я теперь имею этот бизнес и то, что имею.
- Это ты чего тут понарисовал? Сердечки? - поставил Вениамин Наумович поднос с графином и закусками на край бассейна, плюхнулся в термальную воду. Поднял волну, нырнув, пока я с недоумением рассматривал свои художества: и правда два сердечка, перекрывающие друг друга. И, потом только, пригладив мокрую седину, сел рядом со мной на кафельную скамью. - Жениться тебе пора, Арман.