- Ты же знаешь, я не могу, - сполз я по кафелю в воду по грудь, положил голову на бортик и уставился в нереально синее вечернее небо.
- Всё ты могёшь, просто дал себе какой-то дурацкий зарок, - разлил он по стаканам мутную малиновую жидкость, и один подал мне.
- Опять твой забродивший яблочный сок?
- Не забродивший сок, а мост. А это вообще штурм - перебродившее виноградное сусло. Ты, дружище, в Австрии, а это настоящие символы её осени. Скажи спасибо, что я тебя на фестиваль «Крестьянская осень» с коровами и сеном не потащил.
- Спасибо, - повёл я рукой, словно отбивал поясной поклон и подвинул под затылок полотенце. - Мне твоих деревенских забегаловок хватило.
- Забегаловка, - передразнил он. - Да что ты понимаешь в настоящем хойригере? Это, между прочим, традиционная австрийская таверна. И ты от вопроса-то не уходи. Что с тобой, Армаш? Что-то не нравится мне, как ты киснешь.
- Я не кисну, Вень. Просто день такой. У дочки Андрюхиной сегодня день рождения. Давай, не чокаясь, за её отца, - поднял я голову. И высосал его сладенькую медовушку большими глотками до дна.
Эбнер только пригубил и отставил стакан.
- Сколько ей уже?
- Двадцать три. И Андрюхи уже восемнадцать лет как нет, а этот козёл всё живёт и живёт. А у меня из-за него руки связаны. До сих пор.
- Но ты-то восемнадцать лет бобылём не из-за него, а потому что зарок дал, что не женишься, пока долг не отдашь. А если этот князь, будь он неладен, ещё двадцать лет проживёт?
- Не проживёт. Ему уже девяносто семь. Но сам знаешь, что пока он жив, дёргаться мне нельзя. Искать её слишком опасно. Если я найду, то и он найдёт.
- Да, знаю, чего ж не знаю. С такими людьми как Романов не шутят. Андрей был прав. И ты ему слово дал. Только кто же знал, что этот отпрыск императорского рода столько проживёт, что девчонка уже и выросла, и выучилась, и поди замуж вышла.
- Это неважно, - отмахнулся я. - Долг есть долг.
А вот что было важно, так обещание, данное Андрею, когда на нашем пути встал Николай Александрович Романов. И уж не знаю точно ли он князь императорской крови, известной каждому династии, я его родословную не проверял. Но совершенно точно, что он до сих пор теневая и ключевая фигура всего бизнеса, связанного с искусством. Серый кардинал. И мой злейший враг, встреча с которым восемнадцать лет назад стоила мне двух жизней: жены и лучшего друга. И ещё кучи условий, которые мы оба, заключив перемирие, до сих пор вынуждены соблюдать.