- Всё. Похоронили. Пошли работать, – бросил Кузьмич, когда
гудение стихло и над «Подмосковной», как, наверное, и над всей
страной, на неуловимо короткий миг застыла гулкая тишина.
Работы было и вправду много.
Из-за сегодняшних похоронных мероприятий сортировка простаивала
почти три часа, и за это время в парке формирования скопилось
большое количество поездов и вагонов. Их требовалось срочно
осмотреть и принять. Поэтому-то к станционной бригаде и
прикомандировали ещё троих: Василия Кузьмича, меня и Захара
Овчинкина – нашего штатного приёмщика и осмотрщика.
Обязанности простые: провести наружный осмотр вагонов на предмет
брака и коммерческих неисправностей, проверить наличие и
сохранность грузов, оформить соответствующие акты, определить
исправность пломб, запорных устройств, сливных приборов и
загрузочных люков.
Мне доверили самую «ответственную» часть – заносить результаты
осмотра в специальный журнал и одновременно учиться у
профессионалов нюансам работы.
Я, конечно, старался. Строчил, не переставая, стараясь запомнить
детали и тонкости. Приноровиться к темпу Кузьмича и Захара удалось
часа через полтора. Тем более что и сами они перестали спешить,
поняв, что вполне успевают, поэтому и гнать уже ни к чему.
Ещё через час мы, наконец, определились с отцепами, которые
следует отогнать в перегруз или на дополнительную проверку.
- Давай-ка, Дюх, дуй сейчас к маневро́вому, а мы пока порешаем с
дежурным, – приказал мне Кузьмич.
- И что мне там делать?
- Ты номера отцепов запомнил?
- Ага.
- Тогда как услышишь готовность, проконтролируешь, чтобы не
промахнулись. А то в прошлый раз двое суток одну цистерну искали,
её аж на Рижскую увезли. Полсортировочной без прогрессивки
остались. Понял?
- Понял. Проконтролирую…
Маневровым ТЭМ2 сегодня управлял тот самый машинист, который
катал отцепы неделю назад, в день моего появления на железке. Звали
его Роман Игоревич. Крепкий мужик возрастом около сорока с бородкой
а-ля «свободный художник». Помощника его я не знал, но, кажется, он
был из таких же как я – новеньких и не особо умелых.
Выслушав, что я хочу, Роман Игоревич только рукой махнул:
залезай, мол, в кабину, нечего понизу бегать.
В течение примерно часа я окончательно понял, что толку от меня
практически никакого – машинист получал указания от диспетчера, а
моё участие в процессе сводилось к тому, чтобы просто выскакивать
при каждой сцепке наружу и наблюдать за сцепщиками. Скорее всего,
Кузьмич отослал меня к машинистам лишь для того, чтобы я
познакомился с маневровой работой не от путей, а прямо из кабины
локомотива.