Похоже, этот парень лучше меня знает, как нужно действовать.
— Не зря ему заплатили, — произносит Ярик. — Намекни, что хотела бы зайти в ближайшее кафе и обсудить оперу. Так, чтобы Петр услышал. Если последует за тобой — он у нас в кармане.
Неужели Петр Петрович действительно решится приударить за мной? На глазах у Марины? Немыслимо.
— Так вы ее брат?.. — ошеломленно и вместе с тем радостно произносит Петр.
— Иван Миронов, — представляется мой спутник. — Служу на флоте, потому редко вижусь с сестренкой. С кем имею честь?
Петр Петрович продолжает знакомство, не обращая внимания на рассерженную Марину. Та всеми способами пытается прервать разговор.
— Нам уже пора, — тянет Петра за рукав.
— Не хотите ли вместе с нами посетить ближайший ресторан? — предлагает он. — Думаю, мы вполне можем вместе обсудить оперу. Поделиться, так сказать, мнением.
Мне даже добавлять ничего не нужно. Выдыхаю и благосклонно киваю. Стараюсь не смотреть в сторону пышущей гневом Марины Санны. Не удивлюсь, если эта мегера найдет способ отомстить. Или вообще уволить меня из фирмы.
А, ладно! В конце концов, кто не рискует, тот не пьет шампанское. В моем случае — не добивается мужчины мечты.
— Довольна? — уточнят Ярик. — Теперь можем заняться моими делами?
— Мне нужно срочно припудрить носик, — замечаю я.
Удаляюсь в туалетную комнату. Там припираю призрака к стенке и произношу:
— Пока не получу приглашение отмечать Новый Год, не буду помогать. И вообще, мне кажется, что отбить Петра Петровича невозможно.
— Недооцениваешь себя, а главное — меня! — объявляет Ярик. — Слушайся, и все получится. Петруша уже заглотил наживку. Осталось подсечь.
Вслед за мной в туалетную комнату влетает Марина. Смотрит диким зверем и рычит:
— Ты что творишь?
— А что такого?.. — развожу руками. — Всего лишь пришла в оперу. Вообще-то Петр Петрович сам пригласил нас в ресторан.
— Могла бы и отказаться!.. — фыркает Марина.
— Не вздумай с ней сцепиться! — предупреждает Ярик. — Не твоя весовая категория. Может, и победишь, но макияж и платье испортишь.
— Вот еще! — фыркаю и отступаю к двери. — Вы распоряжаетесь на работе. Но не можете указывать, как и с кем мне проводить свободное время.
Удерживаюсь от того, чтобы показать начальнице язык. Сейчас, глядя на ее ошарашенное, перекошенное от плохо скрываемой злобы лицо, чувствую себя на все сто.