Мои размышления прервал донёсшийся с тыла глухой гул моторов.
Далеко. Вроде бы и наши грузовики, а там кто знает. Но цепочки
красноармейцев встрепенулись, лишние движения прекратились, бойцы
замерли. Подобрались и мы с Василием. Сейчас что-то начнётся…
Сзади вдруг гулко так громыхнуло, а несколько мгновений спустя
сверху послышался… да даже не свист (как у летящих снарядов), а
рассерженный вой, который с каждой секундой становится всё громче.
Ещё мгновение спустя небо перечеркнули пламенные росчерки летящих в
сторону врага снарядов. Только я таких раньше не видел – словно
ожил Змей Горыныч из детских сказок и пошёл немцев воевать, поливая
их струями огня…
Удар! Чудовищный грохот с вражеской стороны – и тут же такой
мощный толчок земли, что меня аж подбросило! Это ж чем же таким
наши содят, что за километр от места взрыва всё ходуном?!
И снова залп, и снова леденящий душу вой жутких снарядов,
оставляющих за собой пламенные шлейфы, и снова чудовищный удар!
Сразу за ним в немецком тылу послышались мощные взрывы. Ого! Да
там, кажется, батарею накрыло!
– За Родину, за Сталина, в атаку!
…В месте попаданий новых снарядов остались глубокие воронки,
быстро наполняющиеся талой водой и кровью. На дне некоторых из них
можно разглядеть человеческие останки.
На поле стоят три покорёженных, разбитых остова противотанковых
пушек. Диковинные снаряды накрыли батарею, хотя более мощные взрывы
прозвучали дальше, за селом.
Я отмечаю всё это на бегу. Первые полкилометра мы протрусили
довольно бодро, немцы огрызаются лишь редкими винтовочными
выстрелами да короткими пулемётными очередями. Но 500 метров – это
уже рабочая дистанция для всех фрицевских МГ, и, похоже, нас просто
подпускают, чтобы разом ударить из всех стволов.
– Василий, ложись!
Второй номер падает в снег рядом со мной. Поглубже вбиваю сошки
ДП, покрепче упираю приклад в плечо. Сейчас начнётся…
Предчувствие (да и опыт) меня не обманули. Околица села оживает
характерным рёвом 10 вражеских пулемётов. Атакующая цепь мгновенно
валится в снег, часть бойцов – навсегда.
Пока красноармейцы бежали, они мешали мне стрелять, но зато я
успел засечь ближний ко мне расчёт. Теперь же фрицы бьют короткими
по залёгшим врагам, а я навожу срез планки прицела под язычок огня,
пляшущий на раструбе пулемёта…