Сейчас лицо Влада будто высечено из камня. И где его
оптимизм?
– Не знаю, план рискованный…
Взводного можно понять: хоть я и прошу всего отделение,
фактически вверенное подразделение сократится примерно на треть. С
кем воевать? Ещё сложнее согласовать план с комбатом (комроты ещё
как-то подвинется). Ну не любят наши старшие командиры хоть
каких-то отступлений от линейной тактики, не любят и боятся.
Пытаться атаковать с фланга, попробовать обойти противника – вы о
чём?! Решили к врагу перекинуться? Только лобовая атака, только в
штыки, да чтоб с криком «ура», да чтобы в рост, не дай Бог,
заляжете!
Почему так? Да потому, что с командиров за потери не спрашивают.
Батальон комбат угробил – молодец, волевой мужик, крепко дрался! А
вот за переход людей к противнику спросят по полной. И никакой
самостоятельности у среднего командирского звена за редким
исключением нет. Никто также не потерпит даже крохотных отступлений
от уставов. А сколько народу погибло только потому, что в начале
войны окопы уставами не признавались? Максимум стрелковые ячейки, и
то в крайнем случае! Вот и рвут нас немцы, у них-то что
наступление, что оборона отлажены идеально…
– Влад! – оборачиваюсь, слышат ли нас бойцы неподалёку? – Да
раскрой глаза! У нас иного варианта нет, а мой план имеет хоть
какой-то шанс на успех! Хрен с ними, со штабными дуболомами, у них
только «давай-давай» да мат через слово. Мы-то за что сражаемся?
Перед кем тянемся? Долго ещё нас фрицы гнать будут?
Лицо командира и товарища стало злым. Лейтенант коротко
ответил:
– Хватит мораль читать. Сам знаю. Бери своё отделение, вас как
раз 9 человек осталось, пробуй.
С ротным и комбатом договорюсь, подавишь пулемётчика на
колокольне – будет тебе контратака. Только это… Пулемёт я тебе
оставить не могу. У меня всего два ручных вместе с твоим
осталось.
– А и не надо, командир, не надо! Фрицевским разживусь! Ты
только пистолет мне дай.
Глаза товарища вмиг стали хитро-плутоватыми:
– Какой пистолет? У меня только наган имеется командирский, но
его никак нельзя…
– Товарищ лейтенант, – вскрикнул я возмущённо, – я тебе вчера
парабеллум трофейный притащил! Вот его и давай, да обе запасные
обоймы. Я тебе ещё принесу – он у каждого фрицевского пулемётчика
есть!
Делать нечего. Отдал, хоть и чертыхался…
…Древний крепостной ход встретил нас ужасной затхлостью. А пару
минут спустя я понял, какую ошибку совершил, не подумав об
освещении, – тьма поглотила нас, не оставив никакого просвета.