Что касается удачной идеи, то тут всё просто: я предложил
атаковать двумя эшелонами, используя опыт боёв за высоту Пингаррон
в Испании. Тогда слабая артподготовка республиканцев не сумела
подавить огневые точки франкистов. Советские военспецы, сражавшиеся
на Т-26, решили, что сумеют сами выбить артиллерию противника,
разбившись на две группы. Первая отчаянно маневрировала, вызывая
огонь на себя, вторая, состоящая из лучших стрелков, вела
прицельную стрельбу. Что-то подобное я и предложил попробовать
комбату.
…Когда-то в прошлой, довоенной жизни мною было закончено
бронетанковое училище, где преподавателем тактики был настоящий
боевой командир. Василий Петрович Прачев к 30 годам дослужился до
майора и успел повоевать и против франкистов в долине реки Харама,
и против итальянцев под Гвадалахарой. Он щедро делился бесценным
боевым опытом, без всякого напускного превосходства объясняя
курсантам те или иные приёмы танкового боя.
К слову, они уже успели пригодится мне в летних боях, когда я,
на тот момент командир танкового взвода, устраивал засады на
оживлённых шоссе. В моём подчинении на тот момент находились два
Т-26. Такова, видать, моя планида: весь свой боевой путь сражаться
на лёгком, морально устаревшем танке с картонной бронёй. Т-26 был
грозной боевой машиной в Испании, не зная себе равных на Пиренеях,
но сегодня его экипажи, идя в бой, словно подписывают себе смертный
приговор.
Впрочем, в засадах танк проявил себя с лучшей стороны: слабый
двигатель практически не шумел, а малый размер машины позволял
относительно быстро вырыть под неё капонир и замаскироваться. Что
же касается вооружения, тот тут у Т-26 полный паритет с новенькими
ВТ: одна и та же 45-мм полуавтоматическая пушка. Открывая огонь с
500 метров, лично мой экипаж уничтожил два вражеских танка (одну
«тройку» и одну чешскую «Прагу»), три броневика и четыре автомашины
с пехотой. Второй подбил один танк и один бронетранспортёр, так что
на взвод из двух танков вышло прилично. К сожалению, вскоре
кончились и снаряды, и топливо, так что боевые машины пришлось
оставить, предварительно взорвав.
Переход через линию фронта был делом непростым, в немецком тылу
пришло хлебнуть немало лиха. За время выхода из котлов из взвода
уцелело только два танкиста, я и мой механик-водитель; фронт мы
перешли с бойцами других частей. Было нас примерно отделение, и
поначалу в особом отделе за нас принялись круто. Впрочем, всё
экзекуция свелась к понижению в должности и звании, и то лишь
потому, что иногда всё-таки стоило держать язык за зубами. Мы же с
Пашкой (механ) лупили в глаза правду-матку про превосходство
немецкой техники.