– Пехота, обзор на 360 градусов, они где-то рядом!
Сержант на мои слова лишь поднимает руку, мол, «всё знаем,
помним, ждём». Люди и так находятся в напряжении, и их, между
прочим, не защищает хоть и противопульная, но броня.
По дороге три поворота. Один налево, на главную улицу, мы даже
успеваем увидеть хвост нашей колонны. Второй и третий – направо. Я
пускаю вперёд трёх разведчиков, приказав ещё двоим занять оборону в
проулке. «Тэшку» вперёд пока не выкатываю, мало ли.
Справа раздаётся предупреждающий вскрик, и тут же пулемётная
очередь. Звук стрельбы рычащий, да и так понятно, что фрицы: у
наших-то ДП не было.
– Лёнька, давай вперёд!
С тонкой бронёй вперёд лезть опасно, но и своих бросать нельзя.
Механ уже заворачивает танк в проулок, как впереди раздаётся звук
двигателя крупной машины. Из следующего поворота на скорости
выныривает бронеавтомобиль «хорьх». Машина разведки, маленькая, и
броня у него всего миллиметров 10, хоть и наклонная. Только у этой
модификация бронеавтомобиля из башни торчит не пулемёт, а
20-миллиметровая автоматическая пушка…
Счёт идёт на секунды. Бешено ору механу: «Разворачивай!», пока
сам доворачиваю башню и одновременно навожу орудие. В перекрестье
прицела вижу, что опаздываю: немец готовился атаковать заранее,
разворот его башни опережает нас…
В последний миг нас спасает Леонид, бросив машину вперёд –
автоматическая очередь 20-мм снарядов бьёт не в лоб корпуса, а
вскользь по левому борту; лёгкий танк содрогается от удара и
замертво становится на месте.
Секунда – довернуть маховик горизонтальной наводки. Выстрел!
Удар снаряда приходится в корму броневика. Бронебойный разорвал
бы «хорьх» на куски, но зарядили-то мы как раз осколочный, в
расчёте на пулемётчиков…
– БРОНЕБОЙНЫЙ!!!
Высаживаю по броневику полдиска в одну очередь.
Бронебойно-трассирующие или бронебойнозажигательные пули «Дегтярева
танкового» добили бы немца, но обычные патроны лишь рикошетят от
наклонной брони. И всё же я дерусь из последних сил, хоть и
понимаю, что это конец…
Взрыв «колотушки» под днищем «хорьха» отрывает ведущее колесо.
Машина накреняется, и губительная для нас очередь уходит в
землю.
– ЕСТЬ!
Выстрел!
Бронебойная болванка таранит лоб развернувшегося к нам
броневика; мгновение спустя «хорьх» с грохотом взрывается.
– Ура!
Сквозь разрывы пламени я вижу в метрах двухстах улепётывающий
вниз по улице мотоцикл. Врёшь, мразь, не уйдёшь!