Кто-то с немецкой стороны властно командует солдатами; голос
офицера разносится на десятки метров вокруг. Ему отвечает слитный
рёв более сотни глоток.
Приподнявшись над разорванным рельсом, я впервые вижу, как немцы
поднимаются в штыковую. Множество мелких групп в считанные
мгновения сливаются в единое целое, что неотвратимо накатывает на
нас, словно штормовая волна, грозясь захлестнуть и похоронить в
своей пучине… Блики солнца отражаются на лезвиях десятков
примкнутых штыков и больно бьют по глазам, а дикий рёв вошедших в
боевой раж германцев невольно содрогает сердце.
Несколько секунд я заворожённо смотрю на поднявшихся в атаку
врагов, что неудержимо несутся на нас, в ярости забыв о смерти. Но
в ответ в глубине души разливается не страх, что неминуемо
захлестнул бы меня те же 4 дня назад, а дикая, чёрная, беспробудная
ненависть. На мгновение перехватило горло, стало тяжело дышать –
настолько сильно я хочу их крови!
– Бойцы! ЗА РОДИНУ, ЗА СТ…
– УРРРАА-А-А-А!!!
Оборванная точным выстрелом команда потонула в ответном рёве
красноармейцев. Все бойцы вокруг в едином порыве бросаются вперёд,
навстречу врагу.
Пара секунд бега – и две волны обезумевших от ярости людей
схлёстываются. В это же мгновение пространство над станцией
заполняют грохот близких выстрелов, треск разрываемой плоти,
беззвучные проклятия и ругань на обоих языках, стоны раненых;
воздух напитывается ни с чем не сравнимым запахом парной
человеческой крови и сгоревшего пороха…
Набегающий фриц пытается достать меня длинным выпадом. Сбиваю
укол вниз стволом винтовки; резко дёргаю её на себя и коротким
ударом нанизываю фашиста на «четырёхгранник».
Справа немецкий унтер огнём из автомата валит двух наших.
Приседаю, вскидываю трёхлинейку, выстрел – унтер валится на бок.
Слева один из бойцов в упор по врагу разряжает трофейный пистолет.
К нему подбегает немец и бьёт штыком, но боец отбивает клинок
ударом сапёрной лопатки, и ею же наискось рубит шею врага.
Кто-то из молодого пополнения отчаянно накидывается на крепкого
немца – и валится в снег с прорубленным штыком животом. Фриц
успевает сделать выстрел – и тут же получает в бок удар
«четырёхгранника».
Красноармеец выпускает винтовку из рук после удачного
парирования фашиста. Но не теряется, нырком уходит под очередной
выпад и валит противника на землю. Чем дальше кончается дело, я не
успеваю разглядеть – вид картины боя занял всего пару
мгновений.