Когда лидер шайки поравнялся со своим ныне покойным.. сыном?.. в
общем, он протянул дрожащую руку к молодому человеку, очевидно,
пытаясь прикоснуться к нему, заставить себя поверить, что Ноб
действительно стоит перед ним во плоти.
К несчастью для разбойника, именно плотью это существо и
являлось, причем плотью весьма агрессивной. Зомби распахнул пасть,
капнув загустевшей слюной себе на грудь, после чего, издав утробный
рык, могучим движением ткнул меч прямо в корпус стоявшего перед ним
человека.
— Ноб?!! — заверещал мужчина, обливаясь кровью и слезами,
которые ручьем хлынули по его щекам. — Но-о-об… — крик быстро сошел
на хрип, и несчастный бандит, подавившись собственной кровью, затих
у ног мертвеца бесформенной грудой.
— Мой вам совет, — с трудом проговорил я, выставив меч в сторону
оставшихся на ногах бандитов. — Уносите отсюда ноги, да поживее.
Этот парень шутит не станет.
Разбойники вновь перевели взгляд округлившихся от ужаса глаз к
восставшему мертвецу, который размеренно выхаживал к ним с
упорством деревянного истукана, после чего, не подавая никаких
знаков и не сговариваясь, побросали свои железяки и мигом
испарились в начавших сгущаться сумерках.
Не в силах и дальше терпеть жгучую боль, которая расползалась от
моего правого бока по всему телу, я выхватил из поясного кармашка
склянку с розоватой жидкостью, останавливающей кровотечение и
способствующей заживлению ран, но бутылек выпал из разжавшихся от
бессилия пальцев и затерялся в траве.
Мое обмякшее тело последовало за ним, и мир в глазах подернулся
серой пеленой.
Очнулся я лежа на простой постели в лишенной каких-либо изысков
комнате. Голые деревянные стены, слегка тронутый мхом потолок, а
прямо напротив моего ложа расположилось окно с прикрытыми ставнями.
Сквозь узкую щель можно было различить полоску ночного неба и
мерцающие звезды. Мда, слишком часто я стал терять сознание в
последнее время. Жизнь искателя приключений — сплошная
романтика!
— Редж, как ты?
Я медленно повернул голову и встретил взволнованный взгляд
Наллики, которая сидела на крохотном табурете у изголовья
кровати.
— Привет, — глупо улыбнулся я, вдруг осознав, что мои мысли
определенно набрали вес, и ворочать этими толстушками стало ой как
нелегко.
— Привет, — ответила она мне еще более радушной и теплой
улыбкой, нежно положив руку на лоб. — Всю дорогу до трактира тебя
мучил сильный жар. Я беспокоилась, вспоминала все, что мне
рассказывала мать об уходе за больными, и рану обработала! —
довольно продолжала она, чуть склонив голову набок.