Инспектор пробежался взглядом по ровным, убористым строчкам и
снова воззрился на сидящую в кресле женщину.
— Мона Тан, двадцать четыре года, уроженка Самдэйна, — ровным
голосом зачитал он. — Четыре раза была задержана за торговлю телом,
два раза за хранение и употребление запрещённых веществ. Не
замужем, имеет двоих малолетних детей. Всё верно?
— Верно, красавчик, — развязно ответила она, закидывая ногу на
ногу и нарочно открывая смуглые, в синяках, ноги.
Трудно было поверить, что перед ним сидела мать только что
потерявшая ребёнка.
Несмотря на общий потасканный вид Мона Тан всё ещё сохранила
остатки былой красоты: густые каштановые, с лёгким красноватым
отливом волосы, умело подведённые брови в разлёт, пухлые губы и
глаза тёплого орехового оттенка. Да, сейчас она выглядела старше
своих лет, но когда-то, Найтан мог поспорить, Мона без особого
труда могла покорить даже самое чёрствое мужское сердце.
— Ведите себя подобающе, — предупредил инспектор, возвращая
бумагу сержанту Кивеллу. Не удержавшись, неприязненно добавил: — В
конце концов, у вас скончалась дочь.
По лицу женщины на краткий миг пробежала тень, пальцы чуть
сильнее сжали потрёпанные подлокотники.
Найтан подошёл к топчану, на котором покоилось тело, и осторожно
откинул край тощего одеяла. Его взгляду предстало худенькое
заострившееся личико с запавшими глазами и каким-то не по-детски
усталым выражением. Густые вьющиеся, как у матери волосы явно давно
не знали мыла и расчёски.
— Что скажешь? — обернулся инспектор к Кивеллу.
Тот в ответ повёл плечами и ответил:
— Девочка явно не доедала, а судя по каплям крови на подушке и
губах, возможно, страдала от лёгочной болезни. Конкретнее расскажет
коронер, после обследования тела.
— Вы знали, что ваша дочь больна? — строго обратился к Моне
инспектор, возвращая одеяло на место.
Та молчала, глядя на Найтана с вызовом в пьяно блестящих
глазах.
— Что же, приму это за ответ, — дёрнув уголками губ, произнёс
инспектор Эванди. — Итак, вы знали, что ваша дочь серьёзно больна и
никак не попытались помочь, тем самым позволив ей умереть. Надеюсь,
вы осознаёте, чем это вам грозит?
— Да пошёл ты! — выплюнула Мона, во взгляде которой появилась
ненависть и что-то ещё, тщательно запрятанное в самый уголок
подсознания.
Найтан понял, что разговаривать с этой женщиной бесполезно. По
крайней мере, здесь и сейчас.