А народу то сколько у гастронома. Всё
с ними понятно – автобус дневной в райцентр ждут. Утром один
автобус идет, а второй – в районе обеда. Подойти надо, кое-кто из
наших одноклассников уже сегодня уезжать собирался. Кому-то далеко
ехать документы для поступления сдавать, кто-то уже на работу в
Питер едет. Тенденция такая у нас посёлке в течение нескольких
последних лет сложилась. Сначала несколько человек в Ленинград
уехало, работу нашли, в общагах закрепились. Начали друзей и
родственников приглашать, у нас де тут хорошо, и заработок, и город
цивильный. Не как дома – утром до света в лес, там целый день в
делянке комарам травиться, вечером, пока мотовоз домой доставит –
опять уже темно… А особенно зимой – там вообще белого света народ
не видит, самая заготовка и вывозка леса, без выходных и проходных
пахота. Или на лесовозе махтулить. Деньги, никто не спорит, платят
хорошие, но очень уж тяжело.
Так, девочки наши стоят.
Одноклассницы. Кто с чемоданом, а кто и просто проводить пришел,
когда теперь ещё раз все вместе соберутся. Кто-то веселится, есть и
грустные.
- Привет, привет. Вы что, уже? –
своих бывших одноклассниц спрашиваю.
- Поехали, сам знаешь, коров доить по
комсомольским путевкам. Раньше начнем – быстрее отпустят. – это те,
что грустные отвечают. Не с чего им радоваться.
Есть такое дело. В колхозе коров
доить. Добровольно-принудительно. Партия сказала – надо, комсомол
ответил – есть. Надавили-уболтали, через год направление льготное в
институт, или ещё что, наобещали. Жилье предоставляется, спецодежда
выдается, в женихи – лучший тракторист совсем бесплатно и без
очереди. Поревели девоньки, а деваться некуда. Собрали им родители
чемоданы и поехали они, этих самых коров доить. Кстати, кое-кто
потом и насовсем останется. Зазорного в дойке коров то ничего нет,
да вот, почему-то, желающих совсем мало. И тогда, да и сегодня…
Постоял с одноклассницами, проводили
их, руками вслед остающиеся помахали.
В гастрономе всё нужное быстро
приобрел. Хлеба купил и припасов в поход. А хлеб вкусный, на своей
пекарне его пекут, на дровах. Свежий взял, жаль уже не
тепленький.
Дома что-то потянуло копилку свою
пересмотреть. Непонятно, откуда мысль такая и возникла. Высыпал всё
её содержимое на стол – почти одни копейки да двояки остались. Оно
и понятно. Ежедневно на покушать мне двадцать пять копеек родители
давали, не знаю откуда, но так уж повелось. Булочка в школьном
буфете же семь копеек стоит, чай – три, котлета – тринадцать
копеек, вот две копейки сдачи и каждый день оставались. Их и в
копилку складывал.