Еще один хлесткий удар заставил его
замолчать. Трубецкой не сдержался, но едва ли жалел о содеянном. И
без того разукрашенное лицо получило еще одно пятно содранной кожи,
а последнее слово Митрия и вовсе превратилось в вой, а затем в
пронзительный крик.
— При чем здесь их мир? —
инстинктивно Павел собирался ухватиться за одежду Митрия, но тут же
сжал пальцы в кулак — и я тоже заметил, что одежды на окровавленном
теле практически нет.
Раньше я видел такое только в кино,
но не думал, что в мире, где сохранилась власть императора, шпионы
действую такими же, грязными методами. Но методы, похоже, везде
оставались одинаковыми. Грязными и кровавыми.
А теперь одна из жертв таких методов
сидела у меня в подвале, рядом с тазом, частично заполненным
кровью, окруженная забрызганной простыней. Мне вдруг стало нехорошо
и на то было слишком много причин.
— То, что мы задумали, свяжет наши
миры навсегда, — он гортанно засмеялся, выставив остатки
покрасневших зубов, но снова закашлялся и его смешок потерял нужный
эффект. — И все ваше Третье отделение, да и вся шпионская шайка
дружно сгинете вместе с вашим гнилым императором!
Лязгнуло лезвие. Широкий тесак, что
выхватил Трубецкой, со свистом рассек воздух и вонзился в шею
Митрию по самую рукоять. Шпион выпустил волосы пленника и тот,
булькая, медленно осел на стуле и вскоре затих.
Я уставился на Павла с недоумением и
страхом. Тот вытер руки небольшим платком и с отвращением выбросил
его все в тот же таз.
— Что? — грубо спросил он. — Это
явное оскорбление императора или членов его семьи. В дополнение к
угрозам порядка и прочему. Он понес вполне заслуженное
наказание.
— Но зачем здесь вообще нужен был я?
— ощущение кома в горле все нарастало.
— Чтобы знать, к чему готовиться. По
правде говоря, у меня был другой план, но что произошло — то
произошло. А теперь иди наверх и передохни. Я закончу здесь.
Концерт можешь прекращать. Он мне уже не нравится.
Короткие фразы в приказном тоне
указывали на серьезность ситуации. Я поднялся наверх и выключил
мощную гитарную партию. Профессор, мечтательно закрывший глаза,
очнулся от музыкального транса:
— О, наш герой! Что-нибудь удалось
выяснить?
Ком в горле дошел до финальной стадии
и я, прижав руки ко рту, умчался в ванную. Если мне что и удалось
выяснить, так только то, что героем быть действительно тяжело.