— Как я уже сказал, у нас хорошо
развит железнодорожный транспорт. У нас слабо развивается личный
транспорт. Он невыгоден абсолютно.
— Почему? — удивился я. — Ведь можно
выехать когда угодно, без лишних пассажиров.
— Для этого у нас есть такси. В том
числе и конные экипажи до сих пор используются. А так трамвайная
сеть охватывает всю территорию столицы. Регулярное сообщение
позволяет людям добираться до любого конца города. К тому же, наши
трамваи бесплатны.
— Здорово! — не удержался я от
одобрительного восклицания.
— Конечно, здорово. Гораздо лучше,
чем чадящие двигатели.
— Вас послушать, профессор, так в
Империи все идеально. Даже лошади не гадят на дорогах.
— Гадят, — без тени смущения произнес
профессор. — Но мы закрепляем специальные емкости...
— Я понял-понял-понял, — у меня не
было желания продолжать малоприятную тематику, однако Подбельский
решил довести начатое до конца.
— ...которые опорожняются лишь в
конце дня в специально отведенных для этого местах. И этим на
улицах соблюдаются чистота и порядок.
Еще одна мелкая деталь, которую мог
бы придумать воспаленный мозг. Или реальный факт. Ни подтвердить,
ни опровергнуть.
Мы въехали в город. Высотные здания
на некоторое время увлекли профессора. Он засмотрелся на жилые
многоэтажки с панорамным остеклением. Вряд ли их имперская
архитектура использует обилие бетона и стекла. Скорее уж нечто
классическое.
Надолго старика не хватило. Не прошло
и пяти минут, как он потерял интерес к строениям. Я даже не стал
ничего спрашивать, потому что ожидал услышать в ответ что-то вроде
«а вот у нас» — и конечно же, у них все было бы куда лучше.
Некоторое время пришлось поторчать на
светофоре, но вскоре мы прорвались дальше и я, свернув в небольшой
переулок, нашел место, чтобы припарковать автомобиль. Подбельский
внимательно рассматривал черный решетчатый забор, за которым
виднелось четырехэтажное здание.
— Куда мы приехали? Это что, тюрьма?
— Подбельский прищурился. — Если и нет, то очень похоже.
— Это наш университет, — кашлянув,
ответил я.
Последовала немая пауза, на этот раз
очень продолжительная.
— Вы шутите!
— Нет.
Профессор, не усидев на месте,
выскочил на улицу так быстро, что мне пришлось глушить двигатель и
едва ли не бегом мчаться за ним. Подбельский пробежал несколько
десятков метров, свернул за угол, затем некоторое время пялился на
застройку шестидесятых годов и только потом с ужасом в глазах
принялся рассматривать прямоугольник, сшитый из красных полос и
серых прямоугольников между пластиковыми окнами.