— Вам, блин, не угодишь!
Снова рокот мотора, снова пыль на
зубах и трясучка. Буреломы, кусты, высоченный папоротник и бледные
осины. Стрекот сороки в кронах и далекий перестук дятла на
очередном «перекуре».
— Может, болотина за бывшей пасекой?
Туда вот точно никто не ездит, хоть места красивые. Пчелы первой же
весной передохли, хозяева завезли новых, и та же фигня! Решили, что
зараза какая-то, или пестициды со старых времен. Раньше-то опыляли
тайгу, от клещей и от гнуса, это сейчас бардак!
— «Раньше» — понятие относительное.
Было время, когда в городах хозяйничали чумные крысы, а гигиена
считалась опаснейшей ересью... как далеко до этой пасеки, Николай
Петрович?
— С десяток кэмэ. Сама-то поляна
нормальная, зато дальше забока.
— Что?
— Лесок заболоченный. Мошки там
валом, предупреждаю!
Двинулись дальше. Дорога быстро
стала тропой, зато без пыли — сплошная хвоя под колесами. Тиму
ничего уже не хотелось, отупел от намотанных километров и
бесконечной, однообразной зелени, сквозь которую не везде
пробьешься взглядом. Зевнул пару раз, дядя Коля глянул
сочувственно:
— Тоже тяжко?! Доехали, отдохнешь
сейчас. Я вот после вчерашнего даже спать не могу! Хотел накатить,
а всё назад лезет! Дедушка твой, чтоб его!..
— Я всё слышу! — отозвался Арчибальд
с заднего сиденья. — Берегите слова, Николай Петрович, и не желайте
другим, чего не пожелали бы себе. В этих местах особенно!
— Что за места-то?!
— Вы разве не чувствуете?! Похоже,
мы очень близки к цели!
Теперь и Тим ощутил. Не только
усталость, но и запах — ту самую мертвечину в букете с болотной
водой. Дядя Коля глянул недоуменно и побледнел, вдруг. Тормознул
так резко, что в «уазике» всё застонало, вывалился наружу, принялся
утробно рычать и всхлипывать.
— Чё это он?!
— Плохо человеку, — пояснил
Арчибальд, сухие пальцы взялись массировать виски. — Не знаю, как
тут обитали те самые пчеловоды, если даже я себя чувствую
некомфортно. Серьезная брешь, похоже!
Тим не ответил. У самого, кроме
запаха, никаких последствий, а «ночной хирург» уже зашагал прочь,
по колено в траве и цветах. Пришлось догонять. Остановились на краю
поляны — растительность тут исчезала как-то враз, будто выдрали с
корнем, дальше низина, мох и лужи гнилой воды. Там и сям торчат
кривые осинки, но поодаль вздымается крутой холм, будто обрыв над
речкой. Холм, на который не хочется даже смотреть. Глинистый откос
увит корнями деревьев, над водой колышется серое марево. Испарения,
или мошка?