Кстати, не пора ли?
Вечер уже был близок, она немного отдохнула, ноги перестали
отваливаться, и вообще у нее появилась необоснованная надежда, что
Таиф поможет советом. Значит, и вправду пора в путь.
Давясь в переполненном трамвае, она пыталась привыкнуть к мысли,
что пора отбросить последний стыд. «Жрать хочешь?» ― было главным
аргументом в этом внутреннем споре. Что за подлость этот военный
контракт! Выбросить человека за ворота без предупреждения.
Студия Таифа располагалась в подвале пристройки обыкновенного
жилого дома. Свет на спуске лестницы не горел, что само по себе
было недобрым знаком: Таиф, значит, гостей не ожидал, возможно… хм,
занят своими делами, а может, его вообще нет.
Сайха спустилась по темной лестнице, считая ступеньки и держась
рукой за шершавую цементную стену, толкнула дверь ― не заперто, уже
неплохо, ― и оказалась во мраке, правда уже другого свойства, не
полном, а кроваво-красном. У двери в проявочную горела маленькая
красная лампочка, показывая, что хозяин дома и занят работой. Сайха
заглянула за угол. Подиум был пуст ― тоже хорошо: по крайней мере,
не спугнула любовников. Таиф не то чтобы злился, когда мешали его
утехам, но довольно сильно дулся, когда его заставали с кем-нибудь
в постели ― дверь же, между тем, забывал закрывать постоянно.
― Ау, Таиф! ― позвала Сайха.
― Я занят! ― ответил невидимый Таиф. Голос звучал приглушенно и
доносился, как и следовало ожидать, из-за двери проявочной.
― Я подожду, ― сказала Сайха.
― Я буду занят долго, ― голос был раздраженно груб и совершенно
равнодушен к ее проблемам.
― Я могу подождать долго, ― ответила Сайха. А что делать? ―
Собственно, я хотела попроситься переночевать.
― Еще чего, ― отозвался Таиф. ― У меня не ночлежка.
― Таиф, меня из общаги выгнали…
― А я здесь при чем?
В проявочной, кажется, был еще кто-то. По крайней мере один
человек ― Сайха услышала, как он что-то говорит Таифу, и Таиф
что-то отвечает; но не расслышала слов. Впрочем, какой смысл
подслушивать? Кажется, сегодня матрас понадобится самому Таифу.
Тем хуже для нее.
― Извини, ― сказала она двери, ― до свидания. ― И побрела к
выходу.
Но оклик остановил ее:
― Эй! ― И после короткой паузы: ― Ну ладно, можешь остаться.
― Спасибо! ― Сайха почти не верила своей удаче.
Таиф материализовался в десяти шагах от нее. В красном свете он
казался пышущим здоровьем молодым парнем. На деле, знала Сайха, он
медленно сгорал от туберкулеза. И от своих дурных наклонностей.
Надо было бы ему на зиму уезжать, как в прошлые годы, в горный
санаторий, но в эту зиму он, жалея родительские деньги, махнул на
себя рукой и днями болтался с фотокамерами по городу, а ночами
сидел в своем подвале.