— Невозможно! — возразил король и посмотрел на меня; его синие глаза казались безумными. — Отвечай, — обратился он ко мне, — это правда?
— Не знаю, — совершенно искренне ответила я.
— Где София Ласкер?
— Не знаю, ничего не знаю! Я даже не София, я Софья, Софья Гуляева! — ответила я, а потом мои нервы сдали, и я ударилась в слезы.
Некоторое время мужчины смотрели, как я давлюсь плачем, а потом король устало сказал:
— Разберись с этим, Фэд.
— Король ушел, — сообщил страж немного погодя. — Прекращайте плакать.
Конечно, после его слов я плакать не перестала – мне надо было выплеснуть эмоции. Уэнделл сел рядом со мной и проговорил по-доброму:
— Хватит вам! Нам нужно разобраться во всем, а слезы помешают. Успокаивайтесь.
— Вы меня кнутом секли...
— Я проводил ритуал.
— Поэтому мне не было больно?
— Да, поэтому.
Шмыгнув носом, я выпрямилась и стала утирать слезы.
— Другое дело, — улыбнулся мужчина и протянул мне платок; он возник в его руке как по волшебству, но происхождение платка меньше всего беспокоило меня – я взяла его и промокнула глаза и лицо.
— А теперь я вынужден пригласить вас на допрос, — произнес страж сочувственно.
— Я хочу домой…
— Мы постараемся вернуть вас домой и исправить ошибку, София. Но сначала нужно разобраться в ситуации. Вы согласны сотрудничать?
Что еще я могла сказать?
— Да, — гнусаво ответила я.
— Тогда добро пожаловать.
Камера сменилась особняком. Прямо перед нами оказалась белокурая девушка в обтягивающих брюках, белой рубашке и жилете поверх. Наше неожиданное появление ее не испугало.
— Где ты пропадал, Уэнделл? — возмутилась она. — С этой рыжей?
— Да, — ответил страж.
Девица шагнула к нему и влепила пощечину, а потом и еще одну. Но и этого ей оказалось мало: она толкнула мужчину в плечи и начала бить, куда придется, и возмущаться:
— Не пропускаешь ни одной юбки, мерзавец! Жаль, я не слушала, что про тебя говорят! Тебе всегда мало, ты всегда на охоте! Сколько у тебя было женщин? Счет уже пошел на сотни? Ты невозможен! Я сыта по горло вами всеми – королями, стражами, смотрителями и прочими! Никогда больше не свяжусь с высшими! Хоть бы на вас пало проклятье, хоть бы вы исчезли все до единого!
Уэнделл поймал девушку за руки, и она словно разом обессилела.
— Я никогда не была важна тебе, — с болью промолвила бедняжка. — И дело не в других женщинах, а в твоей проклятой службе. Все, Уэнделл. Я ухожу!