―Это в каком месте я –
страшная?!
Костя ошалело прошёлся взглядом по ее
стройным ногам, затем медленно оглядел ее округлые бедра и тонкую талию.
―Понимаю, раз у меня
грудь не как у Анны Семенович, а губы не как у Джоли, так я уже не могу
рассчитывать на нормального мужчину?! Так выходит по-вашей странной логике?! Раз я не высокая
швабра, то все?! Личная жизнь мне не светит?! И помирать мне одинокой старой кошатницей?!
Костя продолжал не спеша пристально
осматривать ее фигуру, пока Лиза пыхтела от возмущения:
―Между прочим, я регулярно занимаюсь спортом. Не ленюсь и не пропускаю
занятия. Мне тридцать лет, но у меня ни одной морщинки на лице нет, потому
как я делаю гимнастику для лица каждое утро. А, между прочим, это труд, да еще и какой! Да как вы вообще
посмели явиться ко мне домой и говорить такие гадкие вещи?! Да вы…
―Повернитесь, – резко перебил Костя весь ее
злостный выпад.
―Что?
Он тяжело вздохнул и стал пояснять, словно она
несмышленая малолетка:
―Лиза, повернитесь,
пожалуйста! Я же должен удостовериться, что вы – не страшная. Во всех местах.
Она зло развернулась к нему спиной, скрестив руки на груди.
―И целлюлита в моем
возрасте у меня тоже нет! – бурчала Лиза, пока этот наглец ее осматривал.
Ничего, пусть смотрит, пусть осознает, как он не прав. Гад эдакий! Пусть своими
глазами убедится, что она ничем не хуже его расфуфыренной
Алены, пусть воочию увидит, что существуют женщины без силиконовых вставок, но
с высшим образованием, которые могут себя прокормить.
И вот таким как она совершенно не нужен богатый мужлан,
который свысока будет оценивать их внешность. ―И еще… я, между прочим, делаю каждый день…
―Ага, – деловито перебил он. ―Лиза, наклонитесь. Да, вот
так. Немного прогнитесь в спине, чтобы я лучше вас рассмотрел. Ага. Вот так. А теперь вы бы не могли голову повернуть ко
мне. Полубоком встать… О, да-а-а! – протянул он глубоким довольным басом. Только в этот момент,
Лиза осознала, что наличие высшего образования мозгов ей ни
коим разом не прибавило. Ибо этот хам, выражаясь языком третьеклассника Сережи
Иванова, “развел ее как лохушку”. Подлец удобно уселся, пока она раскорячилась
перед ним, и похабно наслаждался всеми ее выставленными напоказ прелестями, не
забывая при этом поедать новогодний салат.