– Все равно они ничего не знают и знать не могут. Сейчас не
двадцать четвертый на дворе, РОВС после пропажи Кутепова занимается
пустой говорильней, а остальные и раньше ничего не стоили…
В Свене все-таки нет-нет, да просыпается бывший школьный
учитель. Или просто врожденная скандинавская флегматичность,
позволяющая часами слушать любую ахинею, а затем разжевывать и
заталкивать в мозг собеседнику прописные истины. Вот и сейчас он
добросовестно выслушал поток жалоб Их Сиятельства на бывших
соратников по борьбе и лишь потом начал говорить сам.
– Парагвай, Князь. Они сейчас метут все подряд, хорошие ручники
заберут, не глядя. У нас там особых друзей нет, мы торговали с их
врагами. А ваших, говорят, в их армии сейчас изрядно и не в
рядовых. Наверняка, если хорошо поищешь, найдутся если не прямые
знакомцы, так общие, через кого выспросить можно будет.
Понятно?
Князь тяжело вздохнул и швед, сочтя это положительным ответом,
перевел взгляд на меня.
– Мартин, у тебя вопросы есть? Подумай хорошо…
Вообще-то я уже подумал, но раз уж Капитан просит…
– Нет. – И, поскольку Свен явно хотел более развернутого ответа,
пояснил: – Если Буше будет хоть что-то знать, он мне сам все
расскажет… просто сначала цену назовет.
***
Границу с Францией мы проехали рано утром. Проехали без проблем,
да и с чего бы им быть? Машина – честный прокат со всеми
положенными бумагами. Сомневаешься, звони прямо в страсбургское
бюро моего тезки Сикста, глядишь, найдется там какой клерк в
неполных семь утра. Ну и, разумеется, австралийские паспорта, это
вам не нансеновская бумажонка – солидные люди, без пяти минут
англичане. Так что эльзасский страж границы вообще удостоил нас
лишь косого взгляда из будки, а пара сонных французов хоть и
учинила нечто вроде досмотра, но "для галочки". Услышав же
предложение взглянуть на образцы шерсти "настоящих австралийских
мериносов", главный пограничник резко поскучнел и, окончательно
утратив к нам интерес, махнул перчаткой своим орлам у
шлагбаума.
Шлагбаум, к слову, был новый, поблескивающий росой по свежей
краске. Как и сам домик пограничников, с широкими стеклянными
окнами и вывеской "Police de l'air et des frontières" над входом.
Метрах в двухстах за ним и чуть выше по склону виднелся и старый
пост. А точнее – полноценный бетонный дот, недобро щурившийся на
дорогу темными полосками амбразур. Оборону от пехоты в таком
держать удобно, а вот жить в мирное время – не очень. Но все равно…
расслабились они тут…