– Прости, так вышло.
– Ах, Ворк, только я намечтала всякого, а ты опять, –
огорчённо проговорила она, вставая с кровати. – Ну, ладно,
посмотрим ещё!
Последние слова Анна произнесла как-то иначе, веселее. Не смотря
в глаза, лунарка приблизилась, неожиданно я получил поцелуй в щеку
и остался один, если не считать Атакауна. Только эхо убегающей
девушки терзает слух. Настроение тут же упало и я с досадой дёрнул
верёвку, от чего гоблин кубарем ввалился в комнату.
Сборы наполнены тягостными думами. Конечно, если мыслить
логически, мне вообще не из-за чего расстраиваться – отношения у
нас только начали завязываться, да и не шибко я был настроен на
них. Плюс к тому, обязанности перед королевством много выше личных
интересов и Куница это знает. н
Наши традиции, в конце концов, таковы, что отношения между
гномами и лунарками это весьма временное явление, а пары, состоящие
в них больше двух-трёх месяцев – исключение. И всё же мне плохо, а
хрустящий какой-то многоножкой гоблин, кою поймал под кроватью,
вызывает приступы раздражения. Так и тянет выместить на нём досаду
от случившегося. И всё же я продолжил сборы, тем паче, всё
необходимое уже принесли. Заходил посыльный от алхимиков с
универсальным комплектом, и от Совета, с запаянным в тубус
королевским письмом. Кое-что из вещей я выделил гоблину.
К концу вечера разболелась голова. Сводив гоблина в туалет и
заперев дверь, я лёг спать. Мысли об Анне продолжали тревожно
отзываться в сердце и душе, но сон смежил веки, увлекая сознание
далеко от кровати.
В окне шахты только начал брезжить свет, когда я уже был готов к
выходу. Настроение всё так же не желало приходить в норму.
Перспектива похода была измарана скомканным прощанием, и я на одной
волевой жиле заставил себя облачиться в доспех. Толчками, да
тычками повёл Атакауна к выходу. Гадожор, как я его прозвал за
сороконожку, принялся было ныть и жаловаться на тяжесть мешка, но
утих после крепкой затрещины. Провожать вышла дюжина пехотинцев во
главе с Груггевором. Тут и бодрый Гвальт, и неожиданно щедрый на
слова Бун, и юный Щитор, пообещавший быть хорошим разведчиком.
Груггевор стиснул в объятиях так, что из меня, как из мехов весь
воздух вышел. Позже двор крепости сменился на склон, а склон плавно
перешёл в лес. С пустотой в сердце, под радостное пение птиц и
звуки остального живого мира, я удаляюсь от Второго Королевства.
Неожиданно охватило желание всё бросить и повернуть. Глухой стон
отчаянно вырвался из горла.