— Княгиня очень вежливо попросила остаться
и погостить. На вашем месте, Наталья, я бы
не перечил ей. Кроме того, эти сутки мы проведём
в настолько комфортных условиях, насколько это вообще возможно
на L4.
— В средневековых условиях, — уточнила
девушка.
— Да. Напомню, что есть некоторый шанс остаться в этих
условиях навсегда. Если это произойдёт, будет лучше, если Беляна
останется к нам благосклонной.
— Значит, хотите запасной вариант оставить...
— задумчиво проговорила Наталья. — И что нас будет
ждать, если мы сюда вернёмся? Обычные для местной эпохи
сексизм, шовинизм и бесправие подавляющего большинства
людей?
Вульф пожал плечами.
— Всё зависит от ваших личностных качеств, —
сказал он. — Я не историк,
но на такой работе чего только не нахватаешься. Были
и на Земле прецеденты, и немало — Жанна
де Дампьер, Эмма Норфолкская... Да и вообще, зачем
далеко ходить, наглядный пример вы сегодня уже видели. Беляне
стоит пальцем шевельнуть, и все эти шовинистические сексисты
попадают к её ногам.
— Я вряд ли сумею встать с ней в один
ряд.
— В один — возможно, а вот добиться
серьёзного положения — запросто. Ваше положение сейчас лучше,
чем у многих землян: вы знаете хоть какой-то местный
язык, знаете местную культуру и находитесь на свободе.
Кроме того, как я уже говорил, я вас не оставлю.
— Замуж позовёте? — она фыркнула.
— Если потребуется, — Вульф остался невозмутимым.
— Вы вполне в моём вкусе.
Наталья посмотрела на близняшек, но промолчала.
— Ладно, — наконец сказала она. — Вы меня
утешили.
— Всегда пожалуйста, — усмехнулся Волков.
Как вскоре из расспросов слуг выяснил Волков, княгиня
Беляна отнюдь не врала, рассказывая о своих чувствах
к покойному Истиславу Корновскому.
Она была старшей из его трёх жён — во всех
смыслах, и ратники слушались её куда охотней, чем князя,
ухитряясь при этом делать вид, что на самом деле всё наоборот.
Отчасти причиной служила холодность Истислава, предпочитавшего юных
девиц вроде казнённой Мирославы, из-за чего княгиня вынуждена была
искать утешения в объятиях ратников. Отчасти —
её природная хитрость, умение манипулировать людьми
и нечеловеческое терпение, которое и позволило
ей прожить все эти годы, ни разу не показав даже
крохи непокорности. Ведающий, голова которого теперь красовалась
на пике над воротами, казнь Мирославы, отъезд Истислава —
никто не знал наверняка, но следы рук Беляны, кажется,
были везде.