- Младшая группа! Ансамбль! Прощаемся с родителями и рассаживаемся! Кто не хочет остаться, шевелит ножками!
Небольшая площадь перед театром наполнилась гомоном – родители тискали своих чад, точно расставались навеки, и бормотали последние наставления, без которых тем никак не выжить в суровых условиях приморского пансионата с бассейном. Мы с Виткой как две овчарки, бегали вокруг, выдирая мелких из цепких родительских рук, и трамбуя в автобус. Наконец все малые оказались внутри, а родители облепили автобус со всех сторон, пытаясь показать на пальцах страшно важные вещи, которые не успели сказать словами.
Мимо пропыхтели оператор Боренька и принц Лешка – они волокли ящик с обувью, подмышкой Боренька держал то и дело выскальзывающий рулон декораций. Цепляясь сперва за Витку (так ей и надо!), потом за сидения (ой, порвут сейчас!), ящик протащили по проходу и водрузили в задней части туристического автобуса – там было что-то вроде мини-кухоньки, и без того целиком заставленной картонными коробами.
- А он не свалится? – разглядывая неустойчиво воткнутый поверх коробок ящик с обувью, спросила Витка, и потерла ушибленную ногу. - Что это вообще за фигня? – она кивнула на заполонившие автобус короба.
- Спонсор чего-то своего напихал. – Тяжело дыша, буркнул Лешка. – Бизнесмен! На нас бабки потратил, значит, на перевозке какой-то фигни надо хоть копейку сэкономить. - Он и Боренька вывалились из автобуса и побежали за новой порцией груза. Родительская толпа сомкнулась у них за спиной. Занявшую пост у дверей Витку в который раз пытались уговорить «вызвать на минуточку во-он того мальчика».
Меня давно никто не провожает. Уезжаем мы обычно рано утром – мама в это время или уже ушла на дежурство, или еще не пришла. Но сегодня бабушка решила, раз она живет у нас, надо взять на себя часть семейных обязанностей – теперь она топталась в сторонке, испуганно сторонясь бешенных мамашек и снующих с вещами парней. Как бы ей подсказать, что от мытья посуды пользы больше – заодно и рано вставать не надо.
Разметывая вцепившихся в раздвижную створку мамочек, в автобус ворвался Лешка со списком и с порога начал выкликать:
- Николаев! Суворова! Синцов! Петюнечка, ау, ты там оглох или потерялся? Ага, вот он – ты! Мамиашвили!
- Фух, кажись, все! – театрально вытирая пот со лба, наконец объявил Лешка. – Чемоданы усажены, дети упакованы! Отправляемся, пока и те, и другие не разбежались! – он опасливо покосился на сваленные поверх спонсорского барахла тюки со свернутыми декорациями.