– Пожалуй, серый вам больше пойдёт, – сказала графиня, не глядя в мою сторону и изящно отправляя кусочек жаркого себе в рот, – но, в память о наряде, я буду называть вас малиновкой, вы ведь не против?
– Не против, если вам так нравится, миледи.
– Это, знаете ли, такая невзрачная серая птичка с рыжими горлом и грудью, живущая в кустах.
– Знаю, миледи.
Я понимала, что оскорбительный вопрос не требовал ответа, но не смогла удержаться.
Графиня, впервые с момента своего появления, посмотрела на меня. Окинув насмешливым взглядом мою невысокую фигуру и задержавшись на прическе, она недобро усмехнулась и отправила в рот следующий кусочек.
Я перевела глаза на графа и удивилась: его губы вдруг снова тронула блаженная улыбка, а в следующую секунду лицо перекосилось от едва сдерживаемой ярости. Я с недоумением наблюдала за богатой гаммой эмоций: обожание, ненависть, восхищение и раздражение быстро сменяли друг друга. И тут меня осенило: так вот как проявляются особенности графини! Следовало догадаться с самого начала.
– Ну, так что же, продемонстрируйте нам ваши… – рука графини описала в воздухе неопределённую финуру, – способности.
– Фабиана… – рыкнул граф.
– А что? – она невинно захлопала ресницами. – Или ты рассчитываешь, что я доверю своих детей зеленой, ах, простите, рыжей выпускнице? От её квалификации зависит будущность моих детей при дворе.
– Ты же обещала быть немногословной.
– Может, приказать принести нитки, чтобы вы могли лично зашить мне рот, граф?
Меня разрывало от двойственного чувства в отношении графини. С одной стороны, эта высокомерная особа меня чрезвычайно раздражала, а с другой – стоило ей заговорить, и со мной начинало твориться нечто необъяснимое. Осмелюсь предположить, что на мужчин это действовало несколько иначе и, несомненно, более сильно, но даже я это чувствовала. Казалось, меня обволакивает какой-то счастливой негой и уносит, приподнимает в блаженной невесомости. Хотелось, чтобы она говорила и говорила, не переставая, не важно какие колкости. От её волнующего глубокого голоса даже по ушам бежали мурашки. Я опомнилась и осадила себя. Надо будет почитать на соответствующую тему. Мне вовсе не нравилось подобное подчинение моей воли. Теперь понятно: у графа просто не было против неё шансов. Ни у одного мужчины не было.