– Равен, – мягкий голос, несомненно, был призван позлить супруга ещё больше, – приведи Эрселлу и Микаэля. Наверняка их общество порадует графа куда больше моего.
– Да, миледи.
Камердинер, который всё это время стоял, нахохлившись, позади графа, заковылял к выходу. Она могла бы поручить это любому из слуг, но послала за детьми калеку. Проводив насмешливым взглядом его неловкую фигуру, графиня снова повернулась к мужу.
– Как видишь, я сегодня кроткая, как овечка.
Следующие минут десять, пока мы ждали (точнее, я ждала, а господа ужинали), леди Фабиана изображала интерес к моей персоне.
– Так, вы, значит, сиротка?
– У меня есть родители, миледи.
– Но вы ведь воспитывались в интернате?
– Таковы правила, миледи.
– Значит, вы их не видели… фактически с рождения?
– Да, миледи.
– Так, возможно, они давно умерли?
– Мне это неизвестно, миледи.
– А вы так болезненно худы по природе, или вас там дурно кормили?
– С нами хорошо обращались, миледи.
– Как вы находите моего супруга?
– Простите, миледи?
– Он ведь красив, не правда ли? Вряд ли вы видели таких в своём интернате.
– Там раздельное обучение, миледи.
– Вы не ответили на мой вопрос.
Я почувствовала, как щеки начинают гореть, и перевела взгляд на графа в надежде на помощь, но наткнулась лишь на холодное любопытство. Так мальчишки смотрят на растянутого на камне лягушонка.
От необходимости отвечать меня избавил вернувшийся камердинер. Он вел за собой мальчика лет девяти и девчушку года на два младше. Лицо наследника было неприятно рыхлым и напоминало творожный пудинг. Глубоко посаженные глаза-изюмины лишь усиливали это сходство. Под тонкой просвечивающей кожей ветвились синие прожилки. Но по надменности он не уступал матери. Девчушка же была просто загляденье: темные кудряшки и фарфоровое личико, ласковые глаза цвета каштанового меда. Пожалуй, только руки слегла длинноваты.
– Микаэль, подите-ка сюда.
Мальчишка подчинился матери, но я видела, как при этом его плечи передёрнулись. Ему уже сейчас явно не нравилось следовать чьим бы то ни было приказам. Из него выйдет идеальный наследник.
Леди Фабиана смочила краешек салфетки в графине с водой и стёрла с его щеки невидимое пятнышко.
– Где вы так вымазались?
Голос строгий, но я поняла, что это лишь видимость. На деле же она искала предлог, чтобы приласкать сына. Видимо, для проявления чувств в этой семье нуждались в предлогах.