А ещё писали, что Алайцы жестоки не так, как мы, а для
собственного удовольствия. Всё. Больше я ничего и не знал,
пожалуй.
Бризо, пристально вглядывавшийся в моё лицо, расхохотался:
– Проклятые мутанты, да, капитан? Ой, мы прокл-я-ятые. Аж самому
страшно.
Он шагнул ко мне, беззастенчиво разглядывая меня и оценивая моё
тело в каких-то своих единицах.
Я был практически раздет. Не то, чтобы совсем голый, но без
брони, в содранном до пояса лёгком комбинезоне. И оружия мне,
разумеется, не оставили никакого.
Руки и ноги были прикованы к усиленной стальными листами стене.
Кроме наручников меня держали предохранительные ремни поперёк
груди.
– Хорош! – Бризо с удовольствием хлопнул меня по бицепсу. Рука у
него была сухая и шершавая, покрытая микроскопическими чешуйками. –
Ты даже не представляешь пока, капитан, что я могу с тобой сделать!
– По его телу пробежала судорога удовольствия, глаза заблестели,
видно он что-то вообразил себе. – Сначала мы тебя чуть-чуть
разогреем, чтобы узнать, что ты любишь, да, радость моя?
Он подошёл к длинному столу справа от меня. Я не мог видеть, что
там, но вернулся он с бичом. Или чем-то вроде, я так и не научился
разбираться в этих старинных средствах для избиения себе
подобных.
Потом Бризо отстегнул ремни, поддерживающие меня, чтобы не
мешали.
– Ты в туалет не хочешь? – спросил он неожиданно. – Я бы не
хотел портить первое впечатление. – Нет? Пшаки, проверь его.
Толстяк подошел ко мне с приспособлением, похожим на прививочный
«пистолет», и стал водить по телу, ставя кое-где крестики маркером.
Искал болевые точки, наверное.
– Шевелись, чего возишься?! – И Бризо поддел толстяка рукояткой
кнута, вызвав звонкое верещание.
– Нам велели достать твой мозг, капитан, и отослать его хорошим
умным людям. А тело им не нужно. Радуйся мне! Пока ты меня
забавляешь – ты живой.
Бич свистнул и лёг плоско, вызывая больше жжение, чем боль.
Бризо не хотел портить мне кожу. Он просто вот так размышлял, как
извлечь максимум удовольствия.
Я молчал и не дёргался. Чем больше я реагирую, тем больше
удовольствия получит это змеиное отродье.
Я его не боялся. Боль я перетерплю, а будущее меня почему-то не
напрягало. Чутьё подсказывало, что я тут не настолько один, как это
мерещится алайцу.
– Умница, капитан, мы с тобой поладим. А вот так? Так больнее,
да? – По лицу Бризо было видно, что ему просто здорово – зрачки
расширились, глаза блестели. Он был как под дозой.