Медики полагают, что им должны подчиняться все, будто они
обречены на посредничество между пациентом и богом.
Я повёл плечами. По грудным мышцам прокатилась волна боли и
исчезла где-то внизу живота.
Так и не нашёл я времени заняться ранками, оставленными мне на
память Бризо. Действие стимулятора притупило ощущения, да и не до
них стало.
– Ложись.
Капсула меддиагноста приглашающе раскрылась, скалясь
манипуляторами, но Домато махнул рукой на кушетку, и машина,
неправильно расценившая намерения хозяина, с обиженным шипением
сложила хищные жвала.
Возиться со мной Домато не стал. Позвал довольно молодого по
экзотианским меркам парня, лет сорока на вид. Весёлого и
улыбчивого.
К осмотру не машиной, а руками, меня в своё время приучил Дарам,
и ничего против я, в общем-то, не имел. Это было всяко лучше
меддиагноста.
Парень заново обработал ранки на моей груди, зашил кое-что, а
потом надавил на живот так, что я едва не взвыл.
Меня запихали-таки в капсулу меддиагноста и... обнаружили в
кишечнике сапфир, упёршийся какой-то острой гранью, когда врач
надавил на живот. Оказывается, я успел его проглотить, хоть и забыл
об этом напрочь.
Молодой врач долго смеялся, когда я рассказал ему эту историю. И
я смеялся. И был рад, что сапфир нашёлся, хотя процесс его
извлечения удовольствия мне не доставил.
Однако весёлый парень был чем-то похож на Дарама, у него была
бездна хорошего настроения и... Я получил гораздо меньше неприятных
ощущений, чем ожидал.
Пока мы развлекались таким сомнительным образом, Домато от руки
составил программу моего обследования.
Когда он познакомил меня с ней, я честно признался, что его
каракули – дикий космос. Он кивнул и ничего пояснять не стал.
Мне выделили каюту очень похожую на наши, только изначально
рассчитанную на одного бойца (такой роскоши на имперских кораблях
не водилось). Я почитал в сети что-то про алайцев, чтобы
расслабиться, ну, про все эти ритуалы и поединки, и завалился
спать.
Эрцога в этот и в следующие четыре дня я не видел, хотя на
«Леденящем» меня пускали почти куда угодно.
Сам я к Локьё не пошёл, а он меня не вызывал. Вот я и бродил по
кораблю бессмысленно и беспощадно – от столовой для обслуги
двигателей до личного бассейна эрцога.
Элиер, так звали молодого врача, взялся устраивать мне
экскурсии. У него тоже было одно имя, как у Дарама и главного
медика эрцога, и я не удержался – спросил, откуда он родом. Но врач
только рассмеялся.