Это был мой первый день в здешней учебке, и мне не хотелось тут
же и опозориться.
Оставалось спросить у кого-нибудь.
С одногодками я пока не успел сойтись. Да и не хотелось. Парни
моего возраста казались мне мальчишками, а с теми, кто приближался
к местному совершеннолетию, а здесь это сорок два года, я даже в
одном учебном зале ещё не успел посидеть. Единственный мой знакомец
«из старших», сын Айяны и Колина, Тоо – проходил сейчас практику в
другом храме.
Оставалась самая мелкая ребятня.
Учебные группы были смешанными. При храме занимались юноши от
девятнадцати до сорока двух, на занятия они ходили не по возрасту,
а по способностям. И вот как раз девятнадцатилетние глазели на меня
с наибольшим интересом.
Я был чужим, необычным, а значит, внимание притягивал даже
против воли.
Но сначала нужно было искупать малую. Утром я ушёл, когда Айяна
её кормила, и пообщаться нам не удалось.
Семь запретов цивилизации, придумают же!
Айяна возилась с малявкой на ковре в детской: гладила её,
поворачивала, приподнимала за разные места.
Имени девочке мы пока не придумали. Я называл её Малая или
Пуговица (за круглый любопытный нос), Айяна – какими-то ласковыми
экзотианскими словечками.
Я сунулся в детскую.
Стрельбы не последовало. На меня даже обратили благосклонное
внимание и вроде как кивнули.
Ну-ну. Вот интересно, если не брать в расчёт мастера Эйче, как
Айяна планирует со мной справляться, если я буду делать что-то по
её мнению не то?
Мысль эту додумать я не успел, потому что вылетел из детской
пулей, и пришёл в себя только на кухне возле ёмкости с питьевой
водой.
Отдышался. Попил водички. Похоже, я был именно той персоной, на
которой Проводящей удобно срывать раздражение. Этому меня тоже
будут учить, интересно?
Голова не то чтобы болела, но мозг чесался прямо под черепом!
Наверно я только что получил от Айяны не просто по голове, а
непосредственно по мозгам.
Налил воды в деревянный стаканчик и снова отправился в детскую.
И уже протягивая Проводящей воду, сообразил, что меня не просто
огрели по башке, но ещё и воды заставили принести.
– То есть: и думать ничего не сметь? – с усмешкой уточнил я.
– Ну, типа того, – ответила мне Айяна в тон и с тем же имперским
акцентом.
Я фыркнул.
– Вот потому с ТОБОЙ, – она подчеркнула, – можно и так. Нервная
система пластичная, но устойчивая. С другим бы ещё месяц нянчились.
У тебя есть этот месяц?