После сброса со стены замка тела «принцессы», прошло всего
полчаса, как напор врага стал стремительно слабеть. Ряды врага
редели и до этого, но тут, на замковых стенах, мы этого не
чувствовали, сражаясь аки звери. Это там, вы тылах, люди от нечего
делать задавались мыслью «а оно мне надо? Рисковать своим задом,
фактически ни за что! Ведь не известно, есть в замке золото, али
нет... А шкура то одна», на передовой же, ослепленные яростью, и
жаждой битвы люди, не видели ничего, кроме врага перед собой.
Эти полчаса, наверное, были самыми долгими в моей жизни. Я
сражался, как только мог. И как не мог — тоже. И даже, как и
представить не мог как! Мои ребята вообще превратились в машины для
убийств, кроша неприятеля словно мясорубки, нередко сражаясь сразу
с двумя или тремя противниками, что не брезговали подлыми приемами
и ударами в спину.
Они спасли мне жизнь, бесчестное количество раз! Ведь не смотря
ни на что, моё владение мечем, как и любого другого оружия ближнего
боя, никчемное, на гране абсурда. Я бы умер, еще в бою с первым же
напавшим бородачом, заскочившим на стену с бешенным криком, не будь
их рядом. И не жертвуй они ради меня своими жизнями, ведь от
арбалета в такой мясорубке совершенно нет никакого толка.
Но, разумеется, в такой кровопролитной битве, не могло обойтись
все гладко и без потерь. От всего отряда, осталось лишь трое, и
один из них, прямо сейчас умирает у меня на коленях. Смотря
окровавленным лицом в небо, пустыми глазами в никуда. Дергаясь, как
в припадке, и кашляя кровью.
— Держись, брат, не умирай. — шепчу я ему, хотя прекрасно
понимаю, что это уже невозможно.
Костяная рука смерти уже безжалостно выхватило его сердце из
груди. Вставив вместо него этот осколок меча, вошедший в грудь
точно меж бронипластин, да так там и оставшийся, вместе с
многочисленными ранениями живота.
Еще одна попытка втянуть воздух в заполненные кровью легкие, и
боец умирает. Я закрываю его глаза своей перчаткой, опускаю
окровавленное тело на теплый от залившей все вокруг крови камень, и
встаю в полный рост.
Горы трупов, и море крови, все, что я сейчас вокруг себя вижу. К
счастью, они не тянутся до самого горизонта, ограничиваясь
приделами замковых стен.
Ко мне, хромая на левую ногу, подходит пожилой охотник, смотрит
в глаза, и хлопает по плечу левой же рукой. Вместо правой болтаются
ошметки плоти — следствие удара по плечу массивного шипастого
молота, раздробивший кости конечности в труху, вместе с остатками
уже имевшими «небольшие» повреждения плоти.