Я задумался, и вспомнил.
— Ну подумаешь, лопнул паровой котел, — отмахнулся я, хотя сам
все же покосился на этот самый котел, и вновь дернул за веревочку
гудка. — «Ту-ту!»
— Мой король! Может не стоит! Пусть эта штука сама по себе
бегает, а мы, как-нибудь... на лошадях?
— Хочешь сказать останови прогресс, я сойду? — сурово посмотрел
я на слуг.
— Нет! Ни в коем случае! Просто пусть поезд возит свой груз сам.
Без людей. И без вас. Вы нужны королевству. Ведь без вас...
— Понял я, понял. Не стоит так рисковать. — улыбнулся я и, кое
как спрыгнул с состава на ходу — не поцеловать землю мне помог
Серж.
— «ПфффУУУУ!» — что-то там лопнуло внутри локомотива и через
тонкую медную обшивку наружу вырвался пар под высоким
давлением.
Мы с Сержем переглянулись... и заржали аки кони. Поезд медленно
терял ход и останавливался.
— Какая это по счету? Третья?
— Двадцать восьмая, — поправил меня Серж.
— Ого! Я думал мы уже за сотню перевалили, — продолжал улыбается
я, подкалывая слугу. — Эх. Надо звать кузнецов, пусть резервный
гонят. Ну или лошадями тягают до дока. Хорошо, что эта ветка
напрямую с кузницей связана. Только вот почему на ней локомотивы
ломаются чаще всего?
— Здесь расстояние больше! — громогласно пояснил
телохранитель.
— Ах, да точно.
А еще потому, что на этой ветки кузнецы постоянно испытывают
свои новые разработки и сплавы. А вон и они, бегут. Посмотрели,
постучали, заявили:
— Сплав жмно2896 тоже не годится — покивали головами, разошлись,
так и бросив паровозик посреди дороге.
— «Ту-ту» — раздалось, когда я уже влез в седло своей лошади.
Это из шахты припёрся новый состав... чмокнулся в зад застрявшему
на путях, и... изрядно пробуксовывая, дымя колесами и стирая дерево
в уголь, начал движение уже с явным перегрузом. Состав спереди,
состав сзади, а он прет. Пыхтит, но прет.
— Эй, Серж, у тебя вода есть? Нет? Тогда пойдем отольём, а то
как бы пожара не было. — прокомментировал я оставленную паровозиком
дымящиеся рельсы, вылезая из седла. Особенно меня беспокоил тот
участок, где он на одном месте буксовал, пока второй состав
неторопливо разгонялся.
— Эй, мужики! — окрикнул я еще не успевших до конца разойтись
зевак, вставая над дымящимся деревом. — Присоединяйтесь!
Сентябрь 117года.
К концу лета, к ветке песок-стекло, железо — плавильня, и цеха,
добавились еще три ветки глина-кирпич, пила — плавильня, лес —
плавильня. Народ потихоньку привык к паровозам, паровозики
потихоньку привыкали к жизни своей тяжелой. Все входило в
норму.