Не слушая своих погонщиков, все
боевые слоны развернулись, и испуганно трубя с выпученными от ужаса
глазами, ринулись прямо на двигающуюся за ними армию египтян. Воины
Скопаса поняли, что их ждет, но ничего сделать, просто, не успели.
Слоны на полном ходу врезались в людскую массу, стараясь всеми
силами проложить себе дорогу и убраться отсюда, как можно дальше.
Правда, шесть или семь слонов были убиты своими погонщиками. Именно
для таких случаев все погонщики имели специальные длинные зубила с
молотками для умерщвления своих вышедших из-под контроля слонов.
Если слон впадал в бешенство и не слушался приказов погонщика, то
необходимо было убить его ударом зубила, пробивая череп непокорного
животного. Однако, остальные погонщики или не смогли применить
зубила, или запаниковали, и их слоны добрались до рядов пехоты,
начав сеять хаос.
Вопли раздавливаемых заживо людей
долетели даже до места, где стоял Птолемей Пятый. Мальчика
передернуло от ужаса. Он на секунду представил, что находится
сейчас там и ему стало дурно. Слоны тем временем рвались дальше,
прокладывая через отряды египтян целые просеки. Многие воины
мятежников, особенно нубийцы и наемные гоплиты, стали разбегаться в
панике бросая щиты и оружие. Однако, были и те, кто понимал, что
спастись от бегущего слона не удастся. Поэтому, его необходимо
убить, чтобы остаться в живых. Буйствующим слонам начали оказывать
сопротивление. Больше всего таких понимающих воинов было в фаланге.
Да, и длинные пики фалангитов гораздо лучше подходили для убийства
слона, чем короткие копья и мечи гоплитов и нубийцев. Правда,
сопротивление только сильнее разозлило боевых гигантов. Получая
ранения от своих же солдат, слоны впали в неконтролируемое боевое
безумие. Если раньше они, просто, неслись прочь от яркого
опаляющего пламени, то теперь начали целенаправленно убивать всех
рядом с собой. Но людей все же было гораздо больше. И, получив
множество ран, окровавленные гиганты начали то тут, то там валиться
на землю.
Зрелище бойни заворожило
мальчика-царя. Поэтому, он не сразу заметил, что армия Селевкидов
пришла в движение. Повозки с баллистами уже укатили в тыл, проехав
по проходам между отрядами. А пехота двинулась вперед, соблюдая
равнение в шеренгах. За пехотинцами медленным шагом ехали царские
катафракты и конные лучники. Пройдя сто шагов, армия остановилась,
а стрелки-пехотинцы начали стрелять в сторону воинов Скопаса. У
Птолемея Пятого, наблюдавшего, как начали падать под обстрелом
воины узурпатора, глаза полезли на лоб. Селевкидские пехотинцы
стреляли из своего странного оружия примерно на триста шагов.
Такого, просто, не могло быть. Даже легендарные парфянские луки
били на дистанцию в двести пятьдесят шагов. Это же оружие
напоминало по своей дальнобойности баллисту. Но то довольно
габаритная метательная машина, а здесь ручное стрелковое оружие,
которое пехотинец заряжает без особого труда.