Стараюсь унять дрожь в голосе и лепечу
по-русски:
- Как же ты? Ты должен был уехать из
Израиля!
- Молчи, с-сука! - огрызается
соотечественник. - Я и уехал, и устроился, пока ты меня не вложил.
Утром забрали…
- О'кей! - удовлетворённо замечает наш
еврейский водитель. - Они друг друга знают. Войцех,
записал?
- В лучшем виде. Можем снимать главный
эпизод.
Григорий силится встать и с воем
падает на песок. Нога пережгутована у него прямо поверх лёгких
штанов, ниже колена растекается пятно. Пробую помочь, он зло
отталкивает, пытается ударить.
- Наши доберутся ещё до тебя, гнида,
мать твою… До всех доберутся, и до Некроса и до…
Физкультурник Войцех опрокидывает его
на спину ударом ноги в лицо, мне протягивает автомат Калашникова,
звучно клацнув затворной рамой. Вот какой главный эпизод прописан в
этом сценарии!
Не скрою, первая мысль - крутануться
на месте, всех срезав одной длинной очередью. Вижу боковым зрением
пистолет в руках еврея. Экспромт не прокатит.
- Пан Геннадий, сделайте два шага
назад и застрелите его. Вас учили стрелять из
Калашникова?
Ясен перец, как и всех на военной
кафедре - учили. Но не по своим же знакомым!
Ноги ватные. Пот льётся сильнее, чем
под палящим солнцем, а в руках озноб как от мороза. Сволочи,
бли-и-ин!
Слепит софит, практически ни черта не
вижу, кроме чёрного зрачка пистолета. Его даже с закрытыми глазами
чувствую. Стрельнуть себе в башку? Но Григория не спасу. Тогда уж
по этим… Хоть одного зацеплю, пока водитель не вышибет мне
мозги.
Меня не подгоняют. Наоборот, Войцех
кричит:
- Григорий! Пока твой друг мнётся,
скажи последнее слово.
- Хрен вам, а не последнее слово! -
мой соучастник упрямо садится, будто специально облегчает
прицеливание.
Он шепелявит от нехватки передних
зубов, афромужчина спрашивает Элен: «What is in English for Hren»?
Та переводит в самом непристойном варианте, и я вдруг
решаюсь.
Мы оба - трупы, но у меня есть хотя бы
призрачный шанс выжить и отомстить. И теплится надежда, что всё это
не более чем цирк с целью застращать нас до колик и вытрясти Самую
Страшную Тайну СВР. Очевидно же, оружие не заряжено. Или заряжено
холостыми. Ну зачем нас убивать? Кому это выгодно? Я просто
подыгрываю в чужом спектакле…
Закрываю глаза и жму на спуск. Автомат
грохочет, дёргается, вырывается из рук. Бьёт меня по ноге, падая на
песок.