«Как наши дела, деда?»
«Ты не представляешь, какие трудности
мне создаёшь! - ворчливо ответил усопший. - Загробный мир - не
Ленинский проспект. Здесь ни у кого нет лица, запаха, голоса.
Только отпечатки разума».
«Знаю, ты миллион раз говорил. Всё
равно, что чёрную кошку искать в чёрной комнате».
«Именно! А ты думаешь - как в
телефонном справочнике? Нашёл номер и позвонил?»
Но старый опер НКВД смог когда-то
отыскать в Париже, переполненном беженцами, дезертирами,
перепуганными горожанами и оккупационными войсками, мужественных
людей, готовых бороться с нацистами, невзирая на опасность
очутиться в застенках гестапо. Понятное дело, на том свете не
утратил профессиональной хватки. Покойным опасности не грозят, и
среди них встречаются оригинальные экземпляры. Им не смерть
страшна, а мрачная перспектива - более не увидеть зелёные столы, не
слышать шорок фишек и заветных слов: «Ставки сделаны!»
Глава
шестая,
в которой герой узнаёт об иной стороне
бытия
Жизни после смерти нет. Это всё
неправда.
Ночью снятся черти мне, убежав из
ада.
Владимир Высоцкий
Не ищите женщину - она найдётся
сама.
Михаил Веллер
Чернота. Глубокая, беспросветная.
Неестественная тишина, до звона в ушах. Надеюсь, у меня есть
какие-нибудь уши? Или международная компания садистов мне и уши
отшибла?
- Привет,
новопреставленный.
Голос знакомый, только интонации…
Тоскливые. И эхо какое-то. В чернильной тишине оно оглушает. Самое
странное, что слова не нарушают тишину. Они возникают в пустоте.
Там, где у меня когда-то был мозг.
- Что? Где я…
- На том свете, Геннадий. Привыкай,
разберёшься. Я всего-то на шесть часов раньше тебя попал и уже
осваиваюсь.
Японский городовой! С неизбежностью
смерти я смирился в последнюю минуту жизни, но что за порогом
встречу единственную душу, собственноручно в преисподнюю
отправленную - это сюрприз не из приятных. Шесть часов? То-то пытка
казалась бесконечной.
- Григорий Григорьевич! Ты прости
уж…
- Знаю. У тебя не было выбора. Я тоже,
грешным делом, думал - заснимут они, как ты меня порешил, и пустят
в святая святых, обеспечивая лояльность компрой. Получился бы из
тебя Штирлиц, вот только бы пастора Шлагга найти. Жаль. Провалили
мы задание, Геныч. Ну, ничего. Здесь кантуется масса коллег,
обсудим промахи. Больше спешить некуда. Гена… Геннадий Васильевич!
Слышишь меня…