Глава
одиннадцатая,
в которой герой ищет выход из
безвыходной ситуации и, как можно догадаться, не находит
Ужасно, как подумаешь, что все
великие люди умерли!
Александр Македонский, Наполеон и
все остальные...
Да и мне что-то
нездоровится.
Туве Янссон
Мы не отступаем - мы наступаем в
другом направлении.
Дуглас Макартур
«Не смешивай любовь с жаждой
завладеть. Эта жажда приносит только мучения».
«Правильно. Оставляем эту фразу.
Дальше!»
В Центральной Африке французский
выходит из моды, постепенно вытесняемый «модерн инглишем», мечтой
двоечников. Я, напротив, стремлюсь развить в себе немодный язык
бывших колонизаторов, хоть мой собеседник прекрасно владеет
английским. Но «Цитадель» можно редактировать только в
оригинале.
Чёрт побери, как он прав! Опрокинув на
спину Элен, я только утолил жажду. При каждом удобном случае утоляю
ещё и ещё. К чёрной звёздочке ну совсем не было животной похоти,
иначе нашёл бы как воспользоваться совместной ночёвкой в солдатской
койке.
Элен спасла меня от верной смерти, я
спас Джени… Кто к кому должен лучше относиться? Говорят, что сложно
разобраться в женщинах, мне труднее определиться самому.
Одно знаю точно - никогда не вернусь к
Инке. Даже если ввалить в неё два лимона баксов и перекроить в
супермодель. Промолчу о том, что двух миллионов у меня нет, а будут
- найду применение получше. Но дело в другом. Перипетии последнего
года соскоблили с меня какую-то шелуху. Вот - настоящая жизнь. Да,
опасно, голову могут отвинтить в любой момент, у врагов не
заржавеет, свои (а своих - два комплекта на выбор) запросто
принесут в жертву как разменную пешку. Но не хочу больше этих
сонных брифингов в Сколково, вечных претензий супруги, тёщиного
брюзжания с кухни. Я всю жизнь врал ради саморекламы. Наверно, я
вырос пиарщиком. Здесь я тоже лгу. Но учусь быть откровенным с
самим собой.
«Месье Ген? У вас всё в
порядке?»
Дожил. Обо мне беспокоится только
покойник.
«У меня терпимо. Общество
болеет».
Рассказываю о проблеме с Некросом.
Меня беспокоят его советы Верховному Главнокомандованию.
«Странно, что вы сами не догадались.
Кстати, мы это разбирали в «Цитадели». Помните?»
Он подводит меня к отрывку, не слишком
поначалу понятному.
«Толпа, - говорил отец, - ненавидит
человека, потому что всегда бестолкова и расползается во все
стороны разом, уничтожая любое творческое усилие. Плохо, если
человек подавил толпу. Но это ещё не безысходность рабства.
Безысходное рабство там, где толпе дано право уничтожать
человека».