Она не знала, как вести себя, она даже уйти не может, ведь Шон привез ее сюда на своей машине, прямо из бара. Наверное, Рик ее потерял.
– Не лезь к девочке. Дай ей отдохнуть,– она вздрогнула от громкого голоса Шона.
– А ты не пугай. Она и так вся трясется. Давай, малышка, вставай, пойдем, я смертельно хочу жрать.
Не глядя на Шона, Кэндис быстро выходит из душевой, заворачивается в огромный, пушистый халат, слегка вытирая волосы, выходит из ванной. Мужчины идут за ней, остановившись, чтобы поднять свои разбросанные вещи у кухонного острова, Кэндис оборачивается и замирает на месте.
Они стоят в паре метров, оба крепкие, высокие, их бедрах обернутые полотенцами, вода стекает по мускулистым телам, влажные дорожки бегут по кубикам пресса. Словно два породистых скакуна, те, что они разводят на ферме. Лукас приглаживает отросшие волосы, чуть склонив голову, слегка улыбается девушке, в его синих глазах играют озорные огоньки.
Шон такой же суровый и неприступный, брови сведены вместе, темные, коротко стриженые волосы, с них по вискам и скулам стекает вода, в глазах пылает чистый огонь. Кэндис рассматривала их широко открытыми глазами.
– Детка не стоит так открывать свой сладкий ротик и облизывать пухлые губки. Это опасно,– сказал Лукас игриво.
Они такие разные, но оба чистый, открытый огонь. В них нельзя не влюбиться. Их нельзя не любить. Сердце забилось чаще, она приложила руку к груди, чтобы хоть как-то унять его. Она все эти десять лет вспоминала их, ту встречу на поле, они ничуть не изменились, лишь стали мужчинами. Мужчинами, которым она готова отдаваться снова и снова, несмотря на крик ее разума не делать этого.
– Я чертовски голоден, Конфетка, отомри. Пойдем, ты нам всем быстро приготовишь пару бутербродов.
Лукас хватает ее за руку, тянет к холодильнику, забитому едой. Вынимает из него все подряд, складывая на стол. Девушка бросает взгляд на Шона, но ничего не может прочитать на его лице. Он идет следом, берет пиво, усаживается именно на тот барный стул, где раздевал ее, под которым еще валяются вещи девушки.
Лукас отвлекает ее от мрачных мыслей, она слушает его веселую болтовню, быстро делает бутерброды, заваривает себе чаю, потому что мужчины пьют пиво. Шон так и молчит, она лишь чувствует на себе его тяжелый взгляд.