И божество снизошло до своего ближайшего последователя. В один
момент прошлая жизнь скрылась в сияющей вспышке света, в душу вновь
вернулось счастье и покой. Только на самом краю сознания оставалась
крохотная червоточина. Знание о том, что все может измениться.
Иерарх Прим обвел взглядом собеседников. Даже очень внимательный
взгляд не мог бы обнаружить пережитой каждым из них бури. Для
каждого бог подобрал свою пытку. Выбрал что-то такое, что причиняло
особенно сильные страдания. На секунду стало любопытно – а что
пережили они? Впрочем, это не имело значения.
- Мы должны отправиться туда вместе, - проскрипел Квинт, поймав
взгляд. – Мы превратим в чистоту всех. Если понадобится, я буду
выжигать саму землю, на которой это произошло, пока она не скроется
под волнами. И даже тогда там никогда больше не появится ничего
живого.
- И добьешься только того, что сегодняшняя епитимья превратится
в бесконечную кару, - холодно ответил Прим. Все-таки не зря
божество поставило его первым над всеми своими рабами. Остальные
так и не смогли достичь очищения в достаточной степени. Страх не
стал для них стимулом, он лишь ограничивает. – Если мы так
поступим, происшедшее сегодня исключение станет правилом. Сегодня
бог потерял одну из тысяч душ, предназначенных ему. Если мы
поступим так, как хочется… он потеряет намного больше.
- Но что делать? – голос иерарха Септима даже сорвался, отчего
остальные досадливо поморщились. Нельзя оскорблять соратников
проявлением своих слабостей. Слабость – это грязь. – Сенат уже
отказался отправлять туда легионы. Жандармов слишком мало. И мы не
можем собрать их достаточно быстро. К тому же, паства, почувствовав
свободу, начнет волноваться. Они все должны чувствовать удушающую
руку на своих шеях, иначе мгновенно распоясаются. Как будто вы не
знаете!
- Скажи, Септим, - едва сдерживая презрение, спросил Прим. – Что
делают с ослом, если он не слушается стека?
- Убивают? – переспросил Септим.
Приму захотелось закрыть лицо руками. Стыд – это первое, от чего
очистил его господин, когда он пришел к нему. И вот теперь это
чувство почти вернулось. Ничего. Когда-нибудь нужда в таких
помощниках уйдет.
- Если осел не слушается стека, ему показывают морковку. –
Ласково пояснил Прим. И поняв, что метафора слишком сложна,
пояснил: - Мы объявим награду тому, кто приведет к нам святотатца.
Мы объявим прощение бунтовщикам, если они приведут к нам его.