- Кандалы хоть снимите, ироды! Куда я отсюда денусь?!
Ответом ему послужили несколько мгновений тишины – по всей
видимости, стражники были в некотором замешательстве. Потом до боли
знакомый голос снисходительно произнес:
- Освободите преступника от браслетов …
Тавр! Вот он – шанс! Не удержался – собственной персоной пришел
обвинить его прямо в глаза. Оно и понятно – он лично распорядился
днем о выдаче Решетову грамоты, разрешающей посещение резиденции
алкад. И вполне естественно, что он явился выразить свое
негодование.
Когда кандалы были сняты, а стражники, заперев дверь, покинули
коридор подземелья, Великий лорет, просунув руку меж прутьев
клетки, сдернул мешок с головы Сергея. Полный ярости и невыразимой
боли взгляд Тавра поразил Решетова своей неотвратимостью. Вернее –
неотвратимостью того, что он таил за собой. Седой перевел дыхание
и, глядя правителю прямо в глаза, произнес:
- Послушай, Тавр. Я понимаю, что все выглядит сейчас не в лучшем
свете. Оно и понятно – я кажусь тебе запутавшимся в своих чувствах
и убитым горем человеком, пришедшим отомстить за гибель своих
близких. Но, поверь мне, это не совсем так! Я не убивал Кадуса! И
мне есть что сказать тебе кроме этого …
- Ни слова больше, убийца! – этот рык, напоминающий львиный,
заставил Сергея вспомнить прежнего властителя Тирана – того, каким
Тавр был в расцвете своих лет и сил. – Ты вероломно предал и меня,
и то доверие, которое я тебе великодушно оказал! Мало того, ты
обманул меня! Меня – Великого лорета Таринтома ввел в заблуждение
пройдоха и преступник!
- Послушай, Тавр! – Седой молитвенно сжал поднятые ладони. – В
империи зреет заговор …
- Ты считаешь меня глупцом?! – Тавр расхохотался, и было в этом
смехе что-то такое, что отдавало сумасшествием. – Однажды я уже
повелся на речи, которые породило твое изворотливое сознание. Тогда
тебе удалось избежать немедленной казни, но, поверь мне, подобного
не произойдет вновь! Зетро, я своими руками выдал убийце грамоту на
совершение страшного преступления! Будь ты проклят со своим лживым
языком!
Несмотря на безнадежность своего положения, Решетов
почувствовал, как в душе его зреет ярость и отчуждение по отношению
к этому человеку. Да что там говорить, даже ненависть. Даже если
учесть то, что когда-то между ними установились дружеские (после
известных событий) отношения, Седому уже никогда не забыть сотни
плетей окованным сталью кнутом, после которых он едва не отдал свою
душу богам Зетро. Не забыть долгих месяцев в ипостаси смертобоя,
когда каждый его выход на арену забирал у него часть души. Не
забыть бесконечные реки крови, уносившие в неведомую даль все, что
делало его человеком. Да, однажды Тавр все-таки освободил его … Но
сделал он это лишь после смерти своего брата-изувера! Вдобавок,
после своего освобождения Седой в буквальном смысле спас империю,
да что там империю – всю планету от нашествия зомби, пожирающих
жизненные силы людей.