В ответ я лишь кивал головой, мол, проходили это мы на уроках анатомии.
– Так вот смотри. Вот это левое полушарие отвечает за логику, а вот это правое полушарие за образное мышление… – продолжал он для меня свой урок анатомии и физиологии. – А вот сзади, за полушариями, спрятался мозжечок. Отвечает за равновесие каждого человека и заодно координирует движение. Вот как раз для вас-то очень важно. Мозолистое тело, передняя часть, два полушария, задний мозг, варолиев мост, продолговатый мозг.
При этом перечислении он обстоятельно указывал местоположение каждого обозначения. На таком его уроке я ещё раз, но более обстоятельно познавал наш человеческий мозг.
– Забыл, совсем забыл. Вот это гипофиз. Так влияет на рост… – произносил он это почему-то с такой интонацией неуважения к нему что ли, чем немного опять же удивил меня, хотя к другим членам мозга был, лично по моему мнению, очень учтив, и даже почтителен.
При этом он лишь коснулся сего обозначения, притаившегося внизу, между двух полушарий.
– Вот тебе и макет нашего с тобой мозга. Всё ясненько, всё простенько.
Ну, конечно, извилины, извилины. Наверное, они обозначают количество и качество нашего с тобой ума. Ну, да ладно. Конечно, я перечислил далеко не все составляющие части нашего мозга. Но ведь ты же не студент медицинского института или же биолого-химического факультета.
Я всё так же соглашался с ним. Вряд ли я собирался становиться врачом, биологом, биохимиком. А он тем временем продолжал:
– Хорошо, что ты заходишь в Интернет, читаешь книги. Одним словом, легче объяснять. Только мне кажется, с работой правого полушария, с таким образным мышлением у тебя немного проблемы. Но попробую это как-нибудь исправить. Хотя, я могу ошибаться, вполне могу ошибаться. У читающего книги должно быть воображение и, при том, на хорошем уровне, а то и на высшем, очень богатом на красочные ассоциации. Но вот чтобы усилить нам с тобой эти ассоциации, нам надо бы съездить в одно место. Так что, завтра я заеду к вам.
Я понимал, теперь понимал, что по просьбе моей матери он взялся за меня. И если так, то это удалось ему в полной мере. Так и стояли перед глазами его вытянутая рука с двухпудовкой; пальцы, сгибающие монету; вот эта демонстрация человеческого мозга. Но вот куда поедем завтра? И зачем? Почему? Оставив меня в таком неведении, словно окутавшись какой-то тайной он, можно сказать, после первого такого урока, что произвёл на меня должное, очень должное впечатление, удалился. И всё это имело место для размышлений. Вот с такими думами я и заснул.