Вышесказанное исключает в принципе любой разговор о глобализации как «объективно» преобладающем векторе развития. Преобладает он лишь постольку, поскольку значительные массы научной и вненаучной общественности предпочитают рассматривать его как преобладающий по отношению к альтернативным, зачастую противоположным тенденциям. В некоторых случаях, возможно, приводится более или менее глубокое обоснование данных эпистемологических предпочтений. Автору данной работы, однако же, при достаточно обширном знакомстве с глобализационным дискурсом, досадным образом попадались на глаза лишь весьма поверхностные обоснования. То, что лежащие на поверхности факты развития воздушного сообщения и Интернета, глобальных рынков и транснациональных корпораций означают или ведут к изменению человека, общества и культуры, глубинных, базовых структур действия и мышления, отношений власти и собственности, подлежит доказательству. Таковое, как правило, не предлагается – по всей видимости, уж слишком авторы утомлены перечислением внешних и самоочевидных (впрочем, самоочевидных и без грандиозных усилий ав торов) признаков так называемой глобализации. Эти перечисления весьма напоминают декламационные практики овец в оруэлловском «Скотном дворе», направленные на самоубеждение в том, что вещи обстоят соответственно декламируемым лозунгам. Напрашивается ещё одна литературная параллель: вспомним диалог персонажей Михаила Булгакова на арене московского цирка:
– …скажи мне, любезный Фагот, – осведомился Воланд…, ведь петербургское народонаселение значительно изменилось?…
– Точно так, мессир, – негромко ответил Фагот-Коровьев.
– Ты прав. Горожане сильно изменились, внешне, я говорю, как и сам город, впрочем. О костюмах нечего и говорить, но появились эти… как их… компьютеры, Интернет…
– World Wide Web, – почтительно подсказал Фагот.
Физиономия Глобальского, приютившегося сбоку сцены, начала выражать недоумение. Воспользовавшись паузой, он заговорил:
– Иностранный артист выражает свое восхищение Санкт-Петербургом, ставшим европейским городом и включённым в процесс глобализации, а также и петербуржцами, – тут Глобальский дважды улыбнулся, сперва партнёру, а потом галерее.
Воланд, Фагот и кот повернули головы в сторону Глобальского.
– Разве я выразил восхищение? – спросил маг у Фагота.