Возвращение в будущее - страница 25

Шрифт
Интервал


Маме нечего было возразить. Да, мы видели аресты соседей, большинство из которых были евреи. Мы также знали, что следует помалкивать, чтобы не случилось беды. И всё-таки нам, как и большинству рядовых граждан, не хотелось верить в то, что всеобщий кумир вовсе не так безгрешен, как нас заставляют думать.

– Ты понимаешь, почему я боюсь за сына? – продолжала тётя Цива, – он и сегодня пошёл к Гольдманам. С одной стороны, конечно, жалко мальчика, надо поддержать, но если…

– Никаких “если”, Цива! – перебила её мама, – Они же друзья! Они должны друг другу помочь, поддержать, ведь мы этому учим своих детей, чтобы они всегда оставались людьми, не предавали, не забывали друзей.

– Лена, я просто боюсь за него!

– Молчи, беду накличешь! Не думай о плохом, ничего не случится.

К счастью, мамины слова сбылись. С Меиром ничего не случилось, его дружба с сыном “врагов народа” ему не навредила. Да и самого Яшу Гольдмана органы не тронули, поскольку “сын за отца не отвечает”. Но родители Яши были арестованы, исключены из партии за “идеализацию врагов народа” со всеми вытекающими последствиями. Их сыну вскоре пришлось бросить институт, забыть об учёбе и пойти работать на завод… Сколько было в жестокую сталинскую эпоху таких Гольдманов, невинно осуждённых, опозоренных, заклеймённых, на долгие годы лишённых свободы и даже права общаться с родными! Сколько было людей с поломанной судьбой!

XV. Любимая тётя

Середина и конец 30-ых годов запомнился нам, конечно, не только арестами знакомых и соседей, тем напряжением в обществе, которое было вызвано готовящейся войной в Европе, и смутным предчувствием надвигающейся катастрофы. Люди старались не думать о плохом, на многое закрывая глаза, жили сегодняшним днём, по крохам собирая светлые мгновения жизни, словно запасаясь счастьем впрок. В те годы наша семья, к счастью, не попавшая в мясорубку сталинских репрессий, жила обычной жизнью рядовых граждан: мы учились, работали, отдыхали, ходили в гости, как могли, радовались жизни в родном городе, виделись с близкими, строили планы на жизнь.

Мамина старшая сестра, Гися, жила в Могилёве на улице Пионерской, недалеко от центра. У неё было два сына – Хаим и Гидик, и дочери – Лиза и Маня. Хаим служил в десанте, был парашютистом. А Гидик был художником, рисовал афиши для кинотеатра “Родина”; так, однажды, ему была доверена ответстве-нейшая работа, с которой он легко справился – нарисовал углём портрет Сталина. Это был предмет нашей всеобщей гордости!