– Так ведь уроки закончились, – ответил Гиля, пристально глядя ему в глаза. – А что вы хотели от моей сестры? Может, я могу помочь?
– Нет, парень, ты не можешь помочь, – буркнул Столбов. – Тут женская рука нужна.
– А Лизка причём? – усмехнулся Гиля, – она же девчонка – ей всего 14 лет. Какая из неё женщина?
Столбов не нашёлся, что возразить и, немного потоптавшись, вышел из комнаты, злой и явно разочарованный. Гиля проводил его таким взглядом, который я прежде никогда не замечала у своего брата. “Урод!” – злобно прошептал он вслед Павлу Васильевичу.
– Что он сказал тебе? – спросил меня Гиля.
– Ничего. Звал помочь.
– Что он хотел?
– Я не знаю.
– Зато я знаю, – пробормотал Гиля. И, помолчав, добавил, – больше не ходи домой одна. Меня будешь ждать возле школы, вместе домой будем идти, поняла?
– Поняла, – ответила я.
К счастью, во всей этой истории мой брат разобрался лучше, чем я, которая в силу своего невежества и наивности лишь интуитивно смогла почувствовать смутную угрозу, исходящую от этого человека.
Наступил 1943 год. Второго февраля пленением десятков тысяч вражеских солдат и офицеров, в том числе генерала Паулюса, завершилась Сталинградская битва, продолжавшаяся двести дней – с июля 1942 года. В это же время советские войска освободили Северный Кавказ.
Первые два года проведённые в эвакуации показались нам веком. В те месяцы, когда почти ежедневно нужно было выживать, борясь с голодом, лишениями, зимними морозами, при которых столбик термометра опускался иногда ниже сорока градусов, – в те дни время замедлило свой бег, бесконечная зима, казалось, никогда не закончится. Природа будто тоже вступила в войну.
После неприятного случая со Столбовым из школы мы с Гилей возвращались вместе. Если у одного из нас уроки заканчивались раньше, другой оставался ждать возле школы. И в магазин – отоваривать карточки, и по другим поручениям родителей мы ходили вместе. Гиля не оставлял меня одну, невольно сделавшись моим телохранителем. Но ни ему, ни мне это не было в тягость. Детская дружба с годами переросла в нежную и преданную братскую любовь.
Мой весёлый дружок и товарищ, с которым мы так часто носились по оврагам в родном Могилёве, хотя, случалось, и дрались, как все братья и сёстры с малой разницей в возрасте, мой любимый братик, которого я нередко поддерживала в его проделках, всегда довольная той ролью, которую он мне назначал, – Гиля никогда не давал мне скучать. Любая его затея казалась мне гениальной. Но это детство было украдено войной. Ворвавшись в нашу жизнь, она заставила мгновенно забыть о беспечных играх и повзрослеть раньше времени. Но всё то, что мы пережили: страх, опасность, голод, жизнь в доме у чужих людей, забота о младшем брате и друг о друге, все те трудности, которые легли на нас, с которыми мы должны были справляться вдвоём, без помощи родителей, работающих на заводе с утра до ночи, – всё это ещё сильнее сблизило нас с Гилей и укрепило нашу взаимную привязанность.