– Думаю, твоя бабушка не хотела сказать ничего плохого. Просто у нее своя точка зрения, а у тебя своя. Но ты взрослеешь и начинаешь думать по-своему. Это нормально, но твоя бабушка до сих пор думает, что ты маленький и должен слушаться. Люди старшего возраста часто считают, что они во всем правы.
– Да. Есть только две точки зрения: их и неправильная. А я просто не хочу быть ксенофобом. Мне кажется, что все люди равны и заслуживают уважения. А Людмила Сергеевна говорит, что нет.
– Люди часто путают равноправие и идентичность. Конечно, люди не идентичны. Но они равны. В идеале.
– Да. Точно. Вы очень здорово это сформулировали.
– Спасибо. Ты придешь на следующее занятие?
Я кивнул.
– А ты на день здоровья едешь?
Точно. День здоровья. Я про него совсем забыл.
– В эту субботу, да?
Ольга Алексеевна кивнула.
– Да, поеду. Я сдал деньги.
– Что ж, удачи.
– Спасибо. До свидания.
– Пока, Леша.
Я вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
Меня ждало домашнее задание.
Свет звезд устарел на тысячи, на миллионы лет,
Письма без адресата. Послания без получателя.
Прошлая, позапрошлая жизнь забылась, возврата нет.
Все в этом мире когда-то забудется окончательно.
Папа всегда говорил, что я должен ассимилироваться с новой средой, стать ее частью.
Даже если это будет означать, что я лишусь каких-то своих особенностей. Но мои особенности ничего не значат. Я просто хочу быть как все.
Хочу общаться с людьми, дружить, смеяться над чьими-то шутками, говорить впопад. Хочу быть частью чего-то.
Чего-то большего, чем я сам.
21 сентября, в субботу, у нас отменили уроки, чтобы ученики старших классов (девятый, десятый и одиннадцатый) поехали в лес. Это называлось день здоровья.
Я немного опасался, что меня укусит клещ, поэтому перед выходом побрызгал одежду спреем от комаров и клещей.
В лесу мы должны были сдавать нормативы, играть в командные игры и жарить шашлык.
Бессмысленное занятие. Не люблю физкультуру. И свинину не люблю. А куриного шашлыка не планировалось.
В автобусе я сидел один, место рядом пустовало. Смотрел в окно и слушал Сонату № 17 Бетховена на повторе. Но даже в наушниках я слышал, как громко говорят другие.
Все отчетливее я понимал простую, но ужасную вещь. Я хотел, чтобы у меня были друзья. Чтобы я мог тоже говорить с кем-то. Или слушать. Лучше даже слушать. Но не быть больше одному.