А прилично я вчера нагреб золотишка.
В темноте и на нервах как-то внимание на этом не фокусировалось, не
до того было, а сейчас, при свете дня и на столе, кучка монет
смотрится вполне внушительно.
Я разворошил ее и цапнул первую
попавшуюся денежку.
— А эпоху вы угадали, Карл
Августович, при Петре Алексеевиче монету чеканили, — сообщил я в
трубку. — Правда, червонец это или нет, непонятно. С одной стороны
тут он сам изображен, с другой — орел двуглавый.
— Слева от короны дата должна быть, —
проворковал в трубку антиквар, — год чеканки.
— Семьсот четырнадцатый, — отозвался
я.
— Не самый редкий, — моментально
среагировал Шлюндт, — но если сохранность хорошая, то миллион ты за
эту монету получишь. Это с учетом моих комиссионных, разумеется.
Кстати, обрати внимание, Петр там пока в царской ипостаси
проходит.
— Ага, точно, «цар» написано, —
подтвердил я и взял другую денежку. — А вот тут он уже император
всероссийский, веселый, молодой и усатый. С другой стороны дядька
какой-то выбит.
— Дядька! — возмущенно произнес
антиквар. — Святой апостол Андрей Первозванный, несущий крест по
земле грешной, отображенной в виде полоски. Глянь-ка левее от
вышеназванной, какой год указан? Там циферки по двум сторонам
разнесены — две слева от полоски, две справа. Нам надо слева.
— Двадцать второй. — Вгляделся я в
текстовую вязь, идущую по монете кругом. — Слушайте, а ведь это не
червонец. Это… Э-э-э-э… Монета нова, цена два рубли. Что, и такие
чеканили?
— Два рубля двадцать второго года, —
задумчиво произнес антиквар, — хорошей сохранности. Ты стал богаче
еще тысяч на семьсот или около того. Если быстро и наличными — хоть
сегодня, есть у меня на нее покупатель в Москве. Если больше, то
через аукцион. Год не самый редкий. Вот был бы двадцать третий, с
античными доспехами — тогда да. Там совсем другой порядок цифр.
— Ну, удача переменчива. Да тут
вообще неликвид встречается. — Выцепил я из кучки какую-то монету,
глядя на которую, можно было подумать, что ее погрызли мыши с
титановыми зубами. — А, нет, все нормально, это не денежка. Это,
похоже, памятный знак. Тут так и написано: «на память». И еще… Не
очень разборчиво просто. «Общая радость», что ли?
— Валера, а теперь прочти мне то, что
написано на аверсе, — попросил антиквар. — Пожалуйста.
— Екатерина императрица коронована в
Москве 1724 год, — выполнил я его просьбу. — Ясно, коронационный
жетон, я про такие читал. Их в народные массы кидали после
завершения мероприятия. Правда, вроде речь о серебре шла.