Машина остановилась на въезде в переулок, и из неё появился
невысокий мужчина, в замшевой, подбитой изнутри мехом куртке
нараспашку, в джемпере и джинсах. Шапки надеть не удосужился. Зато
снег звонко заскрипел под высокими, утеплёнными мехом ботинками.
Сторож быстро подошёл к нему.
- Ну, где? – спросил молодой, лет под тридцать мужчина. Он был
худощав, с постоянно кривящимся от раздражения тонким ртом и
небольшими, но жёсткими голубыми глазами. – Уверен, что она дверь
на территорию не закрыла?
- Да, - не обижаясь на недоверие, сказал сторож. – Я проверил –
точно, не закрыла. Но ты же знаешь, что нам на территорию входить
нельзя. Вот и позвонил.
- Фиг вас знает, за кого вы меня здесь держите, - проворчал
Тимыч. – Ладно. Пошли.
Сторож за его спиной насмешливо опустил на мгновение глаза: «За
кого мы тебя здесь держим? А то сам не знаешь – за психа…» По еле
намеченным, уже исчезающим следам двух женщин они добрались до
коттеджа. Низ двери уже присыпало сухим снегом. Тимыч взялся за
дверную ручку и повернул её. Дверь неожиданно легко открылась.
- Хм. И точно – дура, - пробормотал Тимыч.
Сторож промолчал, лишь в душе поторопил его: побыстрей бы! Не
дай Бог, случится непоправимое! Баба, может, и дура, но человек
же!.. Прошагали тамбур коттеджа и оказались внутри, в тёмном зале
небольшого холла, где Тимыч спросил:
- Фонарь при себе? Не хочу свет включать – на всякий случай.
- При себе.
- Свети давай.
Рыжий двинулся вперёд, быстро окидывая светом фонаря длинную
«дорожку» под ногами и стены. «Почему не включила отопление? –
машинально думал он. - Здесь такая холодрыга!.. Как она спать
собиралась?»
- Стой! – негромко велел Тимыч. – Посвети налево. И немного
назад.
Глазастый… Сторож сначала не понял, что такое видит. Пришлось
подойти ближе и осветить стену, чтобы разглядеть. Простыня.
Оттянули край – за ним зеркало. Чуть дальше оказалось ещё одно – и
тоже закрытое. Рыжий растерянно пустил луч фонаря по всем стенам –
ещё одна простыня… Что за?.. Перед глазами сразу похороны…
- Рыжий, - снова скомандовал Тимыч, – свети на пол.
Сторож машинально подчинился приказу. Под каждым из закрытых
зеркал словно лужица натекла. Тимыч присел перед водой,
хмыкнул.
- Вот они, твои десять минут. Она не сумку ставила, а зеркала
занавешивала. Ладно, это мы с тобой поняли. Идём на выход в
сад.