Когда дворецкий принес с кухни острый поварской клинок, девушка уверенным движением вспорола рукав снизу доверху и самодовольно улыбнулась:
– Я же говорила!
Странные татуировки украшали руку и даже переползали на ключицу, но там они были свежими и явственно выделялись припухшей и воспаленной кожей.
– Занятно, – озадаченно пробормотал я.
– Лео, дорогой! Неужели ты думал, будто уникален? – рассмеялась девушка, выразительно взглянув на мои собственные татуировки, и в несколько приемов срезала с обезглавленного мавра всю одежду.
Помимо обеих рук наколки покрывали область сердца; тогда Елизавета-Мария поднатужилась и перевернула мертвое тело с живота на спину. Позвоночник также был отмечен татуировками, они заканчивались на уровне грудной клетки и на верхних позвонках казались нанесенными не очень давно.
– Повезло, что защита не дошла до шеи, – поежился я.
– Есть много способов убить того, кто почитает себя неуязвимым, – пожала плечами Елизавета-Мария, поднялась с колен и предложила: – Лео, иди спать. Порядок мы наведем сами.
– Последние татуировки, – не сдвинулся я с места. – Как давно, по-твоему, их набили?
– Вчера или позавчера, – объявила девушка без малейших колебаний. – На подобных созданиях все заживает в считаные дни.
Я это мнение оспаривать не стал, только кивнул.
– Мне понадобится лоскут кожи с новыми наколками, – предупредил девушку. – Со старыми тоже не помешает.
Елизавета-Мария выразительно глянула в ответ, но интересоваться столь странным интересом к татуировкам покойника не стала.
– Сделаю, – пообещала она, прикрыла рот ладошкой и зевнула. – И будь добр, представь, что у меня бессонница. Смертные до удивления много времени тратят на сон. Это… нерационально.
– Зато приятно, – хмыкнул я, взял с журнального столика пистолеты и отправился в каретный сарай.
По спине бежали колючие мурашки, но вовсе не из-за холода, хоть и шагал я по коридору в одних лишь кальсонах. Просто всегда полагал свой дом неприступной крепостью, но вот уже на протяжении двух ночей по особняку разгуливали чужаки.
Это пугало. Пугало и злило.
Подобное вторжение я полагал личным оскорблением, плевком в душу, деянием куда более унизительным, нежели даже похищение и пытка электрическим током.
Я хотел отомстить и не собирался дожидаться, пока блюдо остынет. Последние татуировки мавру нанесли уже в Новом Вавилоне, поэтому прямо с утра я намеревался отправиться на поиски мастера, оказавшего душителю эту услугу.