Обуреваемый жадностью - страница 13

Но тут земля под роботом качнулась, и он полетел в глубокую яму.

Когда робот пришёл в себя, то обнаружил, что его, опутав сетями, вытаскивают из ямы существа совершенно дикарского вида. Робот имени Юрьева дня решил пока не сопротивляться.

— Привет, я несъедобен, — представился он дикарям, но те не обратили на это внимания.

Размахивая факелами и торжествующе вопя, людоеды приволокли робота в своё селение. А там привязали к столбу и, по обычаю всех дикарей, принялись радостно плясать вокруг костров.

— Что такое, почему у меня не сработало ясновидение? — сокрушался мозг, паря в темноте над столбом. — Как я мог не воспредчувствовать ловушку? Ты уж прости меня, бедный робот...

— Ладно, не переживай, — ободрил экстрасенса робот, очарованный дикостью людоедов. — Кстати, раз делать пока всё равно нечего, давай наконец познакомимся. Я — механизм имени Юрьева дня. А как зовут тебя?

— Ъйьъ, — невесело вздохнул летающий мозг. — Просто Ъйьъ.

Вскоре дикари кончили плясать и устало замолчали. К роботу, держа в руках его лучемёт, приблизилась не то человекообразная обезьяна, не то обезьянообразный человек; судя по надменному виду — главный людоед, вождь племени.

— Бур-бур-бур... — неразборчиво, но угрожающе забубнил он, обращаясь, несомненно, к золотому роботу.

— Говори членораздельней, дикарь, — попросил робот. — А то у тебя речь состоит сплошь из людоедского акцента.

— Бух-бух-бух... — нетерпеливо промычал в ответ вождь, потрясая лучемётом.

— В таких звуках не разберёшься, покуда не одичаешь сам, — вынес вердикт робот имени Юрьева дня. — У этих горемык, наверное, что на языке, то и на уме: одно лишь бессмысленное бурчание, — поделился робот с Ъйьъ.

Непонятый людоед взревел от злости, схватил большой боевой лук и, положив на его тетиву лучемёт, попытался послать его, словно стрелу, в робота. Однако тяжёлый лучемёт, конечно, просто свалился на землю.

— Ага, — сообразил наконец робот имени Юрьева дня, — этот горе-сапиенс хочет, чтобы его научили пользоваться лучевым оружием. Нет, не бывать такому безобразию. Дикари должны оставаться дикими.

— Похоже, ты прав, — подал сверху голос Ъйьъ. — Я, кажется, начинаю разбираться в мыслях некоторых дикарей. И связывать эти мысли с издаваемыми звуками. Вот сейчас вождь — его, кстати, зовут Людоедик XIV — вроде бы оставил попытки добиться от тебя информации про лучемёт: видишь, Людоедик уходит? А теперь дикари спорят: можно ли методами здешней кулинарии довести тебя до съедобного состояния? Видишь, вон те каннибалы разглядывают в свете костра плакат? Это схема разделки человеческой туши...